– Ники, ты не рассказывал, что подрабатывал альфонсом, – Габи хлопает мужа по коленке.
Видели бы вы лицо Никиты… Смесь ярости и недоумения. А что он хотел? Важничать и изображать героя-спасителя? Ну да, я попала в трудную ситуацию, но это не дает ему право быть таким… Господи, дело ведь не в нем, а в моей непреходящей обиде. И я наивно надеюсь ее побороть…
– Да, было дело. Только деньги я тогда не взял, – сухо произносит Никита. – Расскажи тогда о своем муже, Злата? – просит он.
– Мы расстались, но Мирон хочет меня вернуть, – произношу я. В принципе, я не лгу… Мирон прибежит к нам, стоит мне поманить пальцем. Но у меня есть и другой ухажер, о котором Никита не знает. А что – я девушка симпатичная, молодая, парни на меня обращают внимание. – Знаете, как это бывает: сразу родился ребенок, и отношения дали трещину. Но тогда мы были молодыми, а сейчас… Наверное, я дам мужу шанс.
– Поэтому мы с Ники против детей. Перед свадьбой мы все обговорили, чтобы не было сюрпризов. Ни мне, ни мужу не нужны эти спиногрызы. Да, Ники? – отхлебнув чай из блюдца, многозначительно протягивает Габи.
– Да, – охотно отвечает Никита.
Смотрю на него и с трудом сдерживаю вздох обиды… Не нужны. Вот так. Мой Никитушка, мой славный мальчик ему не нужен… Ненавижу… Пусть живет со своей зазнобой и не знает, что оставил мне перед отъездом… Он не заслужил такого сына. Возможно, когда-то я и скажу сынишке об отце. И утаивать не буду, рассказав честно и без обиняков: ты не был ему нужен, сынок…
Кажется, Степка замечает мой вмиг потемневший взгляд. И Зинаида Петровна грустно вздыхает…
– Спасибо вам, Злата за пирог. Я мучное не ем, а тут… С удовольствием попробовала, – произносит Габи. – Я пойду, с вашего позволения. Устала, хочу тишины.
– И нам пора. К нам хотел заехать… мой муж. Поиграть с Никитушкой.
– Злата, давай я тебя отвезу. Никита, ты не против? – спохватывается Степка.
– Нет, не против. Был рад повидаться, Злата. Передавай привет мужу и отцу. Может, вспомнят и посмеются надо мной, – протягивает Никита.
– Передам, спасибо.
Обижен, понимаю… Я ведь этого хотела, так? Выставить себя благополучной, а его унизить? Все получилось, Золотко? Тогда почему так гадко на душе? Хочется выскочить на улицу и орать… Сейчас приеду домой, завалюсь на кровать, накрою голову подушкой и поплачу… Может, станет легче?
Злата.
Кажется, я оглохну от стука собственного сердца… Горло сдавливают тиски рыданий. Хорошо, что салон машины наполняет мягкий урчащий шум, иначе Степка точно бы услышал мои позорные всхлипы. Отворачиваюсь в окно, делая вид, что пейзаж горного поселка интересен. Степа деловито крутит рычажок, делая радио потише. Какой он стал… Высокий, широкоплечий, взрослый. И на Никиту похож… Да и сам Никита… Господи, столько лет прошло, а я по-прежнему ТАК на него реагирую… Плавлюсь, как свечной воск и задыхаюсь чувствами. А он ничего не понял… Он. Ничего. Не понял. Его сердце не дрогнуло при виде сына…
Как