– А теперь колись, что происходит.
– Все в порядке.
– Не ври. В последние дни ты сам не свой. Я же вижу. Чувствую.
Его взгляд темнеет и становится тяжелым, черты лица заостряются.
– Все хорошо…просто на работе…небольшие сложности.
– Сложности? Какие?
– Неожиданные, – он досадливо морщит нос, – приехали партнеры.
– Я помню. Из Норильска, – голос от волнения садится, – что с ними? Какие-то проблемы? Не можете сработаться?
Смотрю на красивого темноволосого мужчину, с содроганием ожидая ответа. Кирсанов поджимает губы и трет подбородок. Он всегда так делает, когда его что-то беспокоит или когда ему не нравится разговор.
– Все нормально. Но…
Легкие отказываются втягивать воздух. Кислород снаружи есть, внутри нет, но меня распирает. Тону в серьезных серых глазах, на дне которых плещется что-то странное, тревожное, и бомбит ощущением того, что балансирую на краю пропасти, и от его слов зависит, что будет дальше.
– Что но?
Громко сглатывает, а потом натянуто улыбается:
– Но у нас встреча с инвесторами послезавтра, и я не уверен, что все пройдет гладко… Перспективы пугают. Боюсь совершить ошибку.
Внутри что-то надсадно звенит и лопается.
– Все будет хорошо.
– Знаю. Но я не могу об этом не думать, – смотрит так отчаянно, будто просит о чем-то, – поселилось в голове и все. Чтобы я ни делал, мысли там. Даже ночью. Не мог заснуть, стоило закрыть глаза и снова…работа.
Под конец его голос ломается и переходит на хрип. И кажется, что он хочет сказать что-то другое, но в последнее мгновение меняет одни слова на другие.
– Бедный мой, – я беру его за руку, – не переживай. Скоро все закончится. Долго они еще тут пробудут?
– Несколько дней.
– Крепись. Обещаю, что когда эти зловредные партнеры сядут в самолет, я устрою тебе самый настоящий праздник.
– Праздник? – Макс тут же светлеет, – праздники я люблю.
– Вот и думай об этом, когда в следующий раз нагрянут мысли о жутких перспективах.
– Хорошо, – легко ломая мое сопротивление, притягивает за плечи и укладывает себе на грудь.
У меня под ухом тяжело бьется мужское сильное сердце. Я закрываю глаза и прижимаюсь еще сильнее, до боли закусывая губы.
– Ты чего? – теперь настает его очередь задавать вопросы.
Я не могу ответить, у меня внезапно прилипает язык к небу, и все слова превращаются в пепел.
– Тась?
– Неспокойно мне, – жмурюсь, когда прикасается к щеке.
– Из-за того, что я сказал? – и не дождавшись ответа, продолжает, – Прости дурака. Не хотел тебя напрягать.
– Я переживаю. Твои проблемы – мои проблемы. Ты же помнишь.
– Не волнуйся. Я справлюсь. Я сильный.
– Знаю.
Весь день я будто на иголках.
В салоне во всю кипит работа,