– Ты ошибаешься.
– Я? Никогда! – уверенно заявляю, ничуть не сомневаясь в своей правоте. Ян выдает смешок, его алые губы растягиваются в насмешливой улыбке. Из открытой форточки дует ветер, тянется к моим кудрям, и вместо того, чтобы поправить их, я засматриваюсь на этого мальчишку.
– Ты права, – наконец, сообщает Ян. – В следующий раз, когда заметишь, что мне с кем-то неинтересно, приходи.
– Ева! – голос Лизы звучит громко, разбивает магию между нами. – Мама приехала. Ты идешь? – сестра переводит взгляд на Яна, а мне почему-то хочется, чтобы она перестала на него так смотреть.
– Я приду, – кидаю на прощание Вишневскому. Разворачиваюсь и ухожу.
Всю дорогу Лиза хвастается маме новыми подружками, с которыми она успела завести дружбу. Некоторые из них принадлежат к состоятельным семьям, а некоторые к семьям попроще – вроде нас. В конце сестра добавляет, что в субботу намечается вечер у Ивановых, на даче в роскошном особняке, спрятанном между высокими елями.
– Ты не пойдешь, – сообщает мама, останавливаясь на светофоре. Она не смотрит на нас, зато поправляет макияж и прическу.
– Но почему? – возмущается сестра. Лиза мечтает надеть коктейльное платье, уложить пышно волосы, надушиться мамиными духами с запахом ландышей. Она хочет оказаться среди богатых людей, пить свежевыжатый сок и делать вид, что уже взрослая. Однако мама никогда не берет с собой старшую дочь. Без объяснений. Для выхода в свет у нее есть я. Только вот мне эти банкеты не нравятся, там скучно и слишком вычурно. Нужно всегда держать спину ровной, следить за словами, а самое главное – хранить тайну. Последний пункт с каждым разом дается сложней.
– Займись уроками, детка. Ева, – обращается родительница. Я уже заранее знаю продолжение речи.
– Да, мама.
– Нужно купить тебе новое платье. А еще подготовить песню. Ивановы любят живой голос, и планируют отдать свою дочь ко мне на частые уроки.
– Мам! – прикрикивает Лиза. Сестра сидит рядом со мной на заднем сидении, и от обиды поджимает губы. Венка на ее шее нервно дергается, а по скулам бегают желваки. Ее тонкие пальцы сжимают ткань юбки, перебирая кончики. Однако мама не видит, как злится старшая дочь, как отчаянно желает коснуться мира элиты.
– Ева, – вновь обращается родительница ко мне. – Подумай насчет композиции. Если не выберешь ты, я подберу сама.
– Хорошо, – смиренно киваю и отворачиваюсь. Лиза тоже больше не говорит ни слова. Остаток пути проходит в молчании.
Вечером я прокрадываюсь к сестре в спальню. Хочу развеселить ее, поиграть в уголки или предложить вместе посмотреть музыкальные каналы. Однако она выгоняет меня, ссылаясь на спазмы в животе. Тогда я не заметила, по детской наивности, но это был первый звоночек, который начал отдалять нас друг от друга.
Вечер