Данил.
С неба срывается мокрый снег, когда я паркуюсь возле входа в больницу. Заглушаю двигатель и поднимаю воротник. Сканирую окружающую картинку быстрым и цепким взглядом: на крыльце курят ординаторы, возле мусорного бака мельтешит дворник, чуть поодаль толпятся посетители в разноцветных куртках. Засланным может быть каждый из них – милая старушка или улыбающийся и плохо говорящий по-русски дворник-таджик… Любой может приехать сюда по приказу Салима и следить за нами…
Черт… Так можно и с ума сойти. Меня сгрызают изнутри подозрения. Еще и Ян добавил переживаний… Неужели система защиты и впрямь такая хреновая, что ему ничего не стоило ее взломать? И как сделать надежную, как в Пентагоне?
Возвращаюсь к машине, стремясь сохранить конфиденциальность разговора и все-таки звоню Яну:
– Ты можешь сделать мне систему защиты, как в Пентагоне, Ян? В моем доме и у Роксаны? Я скоро к ней поеду.
– Если хорошо заплатишь, смогу. Доступ к камерам будет только у тебя. Ну… И у меня. И не говори, что я извращенец. Любые хакерские атаки будут блокироваться специальной программой. Это как невидимый яд, она сначала будет ни для кого не заметна, а потом… Отравит и разъест все, с чем столкнется – жесткий диск, базу данных, документы, запароленные папки…
– Твое личное ноу-хау, Ян?
– Кто-то изобретает яды, а кто-то… информационные яды.
– А нельзя поставить программу, способную направить хакера в другое русло? Создать видимость, что ему удалось взломать камеры, но картинку поставить заранее заготовленную? Наш разговор, в котором будет подробный план побега или…
– Можно. Ты молодец, Таир. Я смотрю, мозги не растерял. Тебе это будет очень дорого стоить, – грустно протягивает Ян.
– Ничего. Жизнь дороже. У меня… У меня двое детей.
– Знаю. До связи.
Врач торопливо набрасывает на мои плечи халат, смотрит испуганно, словно в чем-то провинился и взмахивает ладонью, услужливо указывая и без того известную мне дорогу.
– Марине Николаевне получше, – вздыхает облегченно, переводя взгляд на неподвижную Марину. Странно, что при виде жены я ничего не чувствую… Вернее, не странно, а вполне ожидаемо.
«Ты бесчувственное чудовище, Апраксин, – когда-то щебетала она. – А я уже слишком стара, чтобы верить в чувства, – кокетливо добавила, подчеркивая нашу разницу в возрасте – она старше меня на четыре года».
Марина не хотела рожать. Зачем ей? У нее уже есть взрослый сын, но и с тем она редко общается. Прокручиваю в голове совместную жизнь с женой, пытаясь проанализировать, когда я вдруг решил, что нашу семью исправит ребенок? Вернее, он и сделает совместное существование похожим на семью, выступив в роли миротворца. Не помню… Признаю, за эти годы я порядком расслабился и растратил хватку, но чтобы так обмануться?
– Когда вы планируете вывести ее из комы? – произношу бесцветно, словно заразившись апатией и