– Подайте, Ради Христа! Нас в детском доме не кормят, конфет не дают, печеньками и кексами обделяют.
А мы потом краснеем за нее всем воспитательским составом, когда посторонние люди приносят пакеты с продуктами из магазинов и выговаривают:
– До чего же государство докатилось, детей не кормит!
Не представляю, что будет, если я не пристрою девчушку в хорошую семью. Именно на меня, на двадцатидвухлетнюю выпускницу педагогического университета повесили эту непростую ношу.
Осматриваюсь внимательно по сторонам, замечаю пропажу.
– Руслана, умоляю, отпусти его! – смотрю на исчадие ада, плачу. – Руся, если тебе не жалко Сашу, пожалей меня. Я ведь только нашла работу, она мне очень-очень нужна. Если руководство узнает, что ты отлупила третьего за неделю мальчика, меня уволят как профессионально непригодную.
Светловолосая шестилетняя девочка с огромными светло-карими глазами, похожими на два дорогих янтаря уставилась на меня как на пришельца. Что-то в ее стройном аналитическом алгоритме мышления сломалось. До этого она спокойно лупила мальчика, не чувствуя ни капли вины, а сейчас я призываю ее спасти меня – взрослую девушку.
Руслану Алёшкину перевели в наш детский дом ровно неделю назад, и за эти бесконечные семь дней у половины воспитателей, во главе с директрисой, появились толстые седые пряди волос.
– Что стряслось? Отпусти его! – говорю озабоченно.
Девочка в желтых шортиках и белой майке внимает моим мольбам и выпускает остатки рыжих Сашкиных вихров.
– Ну почему ты такая непримиримая, Русенька. – Протягиваю руку, чтобы погладить малышку, но тут же одергиваю назад. Эта может укусить и оцарапать.
Мой взгляд падает на светлую лохматую головку малышки с мягкими волосиками.
– Сделаю тебе прическу, самую модную.
Девочка с медовыми глазами гневно опалила взглядом Сашку.
И я только сейчас замечаю, что мальчик с испуганным лицом топчется на месте, боится даже уйти, чтобы не схлопотать по первое число.
– Сашенька иди… Руслана тебя отпускает. – Звучит смешно, но это правда. Матерая малявка сейчас заправляет нашим детским домом.
Девчушка маугли, как мы – воспитатели, называем ее между собой за неуживчивый дикий характер, сверлит меня взглядом.
– Ты умеешь делать хвосты? – скептически осматривает как скромно я одета.
Киваю с готовностью, по-японски кланяюсь.
– Трри хвоста?! – старательно выговаривает букву «р».
– Зачем т так много? Два хватит.
– Трри!!
– Ладно-ладно, – приближаюсь к малышке настолько осторожно, будто передо мной живой тигренок.
Руся вскинулась, насупила носик, осторожно, с интересом вдыхает ноздрями мой запах.
Молюсь всем богам на свете, чтобы пронесло. Хватаю девочку за руку. Она у нее мягкая, теплая, нагретая на солнышке, с приятной бархатной кожей.
Вблизи малышка не такая крупная, какой казалась издали. Совсем крохотная, и даже кажется неопасной.
– Еда есть? – требует с меня мзду.
Достаю из кармана платья маленькое розовощекое яблоко, протягиваю девчонке. Сама думаю: – Не на ту она напала, я, когда шла к «тигру в клетку», продумала всё до мельчайших подробностей. А еще меня подгоняла мотивация.
Глава 2
Соня Мармеладова
Если смогу сегодня сделать так, чтобы какая-нибудь потенциальная мамочка влюбилась в девочку без памяти, тогда коллектив будет меня уважать до пенсии.
Руслана с хрустом откусывает яблоко, и я вздрагиваю. Звук такой, будто в меня впились ее маленькие беленькие зубки. Грызет яблоко. Радуюсь, что ее зубы заняты делом.
– Я бы Сашку отлупила, если бы ты не помешала! – выговаривает мне.
– За что ты его?
– Он сказал, что я самая красивая девочка во всем детдоме, и предложил мне руку, сердце и лишнее яблоко на полдник.
– Так зачем же ты с ним так жестко? – искренне удивляюсь странной логике.
– Я не била, а проверяла на прочность! Вот так! – гневно сводит светлые бровки.
Глажу девочку по спине, она настороженно глядит на меня, но позволяет дотрагиваться. В который раз думаю, как заставить ее посещать психолога.
– Пойдём в корпус, надо приготовиться!
– К чему? – рыкает на меня.
– Сегодня приедут гости – красивые тети и дяди.
– Их выгнали из дома? Им негде жить? У них тоже нет папы и мамы? – девочка замирает, не моргая смотрит мне в глаза невозможными медовыми.
Вытираю