Диана зарделась от удовольствия:
– Спасибо. Пойдемте я вас провожу.
Мы выходим на ресепшн. Пока я кручусь перед зеркалом, не в силах оторваться от своего нового отражения, Диана что-то говорит администратору, потом прощается со мной и возвращается в зал.
– У вас с Милой Дмитриевной договоренность по оплате?
Когда речь заходит про деньги, я напрягаюсь. Краем глаза вижу бланк с суммой, от которой волосы дыбом встают.
Это я вот столько должна отвалить? Как бы не так! С какого хрена я вообще должна что-то платить в салоне, принадлежащим родной тетке? Перебьются!
– Да. Она сказала, чтобы вы записали…
Блеф чистой воды, но Алла не удивлена. Она спокойно кивает и делает пометку в программе.
– Спасибо, что выбрали нас
– Вам спасибо, – улыбаюсь во весь рот.
Выхожу на улицу в таком прекрасном настроении, что хочется смеяться в голос. Я стала на шаг ближе к осуществлению своей мечты.
***
Ну как тебе?
С едва сдерживаемым ликованием отправляю Миле фотографию своей новой шевелюры. Любуйся, дорогая тетушка. Теперь я выгляжу покруче тебя!
Я настолько балдею от своего нового образа, что останавливаюсь возле каждой витрины и рассматриваю свое отражение. Пряди тяжелые, прямые, без пушка и дешевых кудрей. Роскошь в чистом виде.
Ловлю на себе завистливые взгляды куриц, идущих навстречу. Да-да, смотри. Я охрененная и это только начало!
Я в восторге. И мужики, попадающиеся на пути, кажется тоже.
Со мной пытаются познакомиться какие-то малолетки, но я прохожу мимо, даже не замечая. Такого добра мне не надо. Не мой уровень. В кафе, куда захожу, чтобы выпить кружечку кофе, получаю в качестве комплимент от посетителя самый дорогой десерт. А когда иду по улице, рядом притормаживает шикарная тачка, окно опускается, и мужчина лет сорока-сорока пяти предлагает подвезти.
Я отказываюсь. Все это не для каких-то левых дядек, а для Зотова. Пусть видит, что я не хуже Милы. Лучше! Пусть сравнит!
Ощущение собственной хоть и маленькой, но победы дурманит. Я чувствую себя королевой мира, и что мне все по плечу. И ждет меня то самое будущее, о котором я мечтала все эти годы.
От Милы прилетает ответ:
Красотка
Да-да, красотка, на фоне которой, ты будешь как блеклая мышь.
Смеюсь и шлю ей смайлик. Поцелуйчик. Как символ предательства. Эта дура присылает мне в ответ сердечко.
Мне так смешно, что не могу сдержать улыбки. Правда она быстро гаснет, потому что звонит мамаша. Проигнорировать ее не могу. И так вчера не звонила ей, хотя обещала. Поэтому скрепя сердце отвечаю
– Да, мам.
– Как дела? – у нее как всегда усталый голос. Наверняка, с самого утра копалась на огороде, пропалывая бесконечные грядки, пекла пироги и попутно драила нашу халупу.
Нет, мы не жили в развалине. Хороший крепкий дом. Получше даже чем у многих соседей, но на фоне Милиного жилища, он казался землянкой. И я не хочу туда возвращаться.
– Все хорошо, – напускаю побольше тепла в голос.
Только