Он перевел на меня тяжелый взгляд. Я нервно сглотнула.
Щелчок – и я выскочила на улицу. Мимо проносились автомобили, но я ничего не видела и ничего не слышала, кроме голосящего сына.
– Отпустите его! – кинулась я к сыну.
– Мама! – получив свободу, бросился ко мне Тёма. – Мама! – захлёбываясь слезами.
В момент, когда мой ребенок оказался в моих руках, я сама едва не завыла в голос. Осела на снег и шумно выдохнула, пряча слезы в капюшоне его куртки.
– Все хорошо, малыш, ты чего? Все хорошо, – пыталась успокоить, а сама вся тряслась. И вовсе не от вновь пробравшегося под кожу холода.
– Почему ты со мной не поехала? Почему одного оставила? – плакал мой ребенок, а я не знала, что ответить.
Прижимала к себе так крепко, насколько могла. Не отпущу. Не отдам. Пусть Соколовский угрожает, пусть хоть пистолет к затылку приставит – не отдам сына!
– Нам… нам с дядей Яном нужно было поговорить. Наедине. Я не хотела тебя бросать, сынок.
– Зачем вам говорить наедине? – Кажется, он начинал немного успокаиваться, да и я… Краем глаза заметила Соколовского, остановившегося в паре шагов, и снова напряглась.
– Встань, – услышала суровое и все такое же злое.
Знала, что обращается он ко мне. Поднялась на ноги и, не выпуская прижавшегося ко мне Артёма, с непоколебимой решимостью посмотрела на Яна.
Он тоже смотрел мне в глаза. Не знаю, чего хотел – запугать или что еще, но я взгляда не отвела, лишь поджала губы.
– Езжайте вперед. – Он отвел взгляд первым – посмотрел через мое плечо на застывшего каменным изваянием охранника.
– Да, Ян Игоревич.
Я услышала, как заскрипел снег под ногами удаляющегося цербера, и ждала, какое же решение Соколовский примет относительно нас с Темой. Плечики сына продолжали подрагивать, руки обвивали мою талию, но он уже не рыдал в голос. Знал – мама рядом. Мама не бросит. Хотелось бы, чтобы это знал и стоящий напротив мужчина, но это было уже не в моих силах.
– Садитесь, – наконец нарушил молчание отец Миши и направился к машине. Открыл заднюю дверцу.
– Пошли, – потянула я сына.
Тот до боли стиснул мою ладонь, боясь, что я снова оставлю его одного. Я ободряюще сжала его в ответ.
Стоило нам забраться на заднее сиденье, Соколовских закрыл дверь и уселся за руль. Глянул на меня сквозь зеркало заднего вида. Артем прижался к моей груди и шумно, судорожно вздохнул.
– Мам, – протянул он.
– Что?
– Давай вернемся домой, пожалуйста.
Я продолжала смотреть в глаза Соколовского сквозь зеркало. Не знаю, о чем он думал, чего желал. Да о его желаниях я знать и не хотела. Мне важно было услышать от него, что он не станет отбирать у меня сына. Ни сейчас, ни когда-либо после.
– На что ты готова пойти