– Да, обезьяну, – с опозданием отвечает он. – Обещал подарить.
– Не стоит. Я скажу, что вы ей приснились.
– Сколько ей? Сообразительная такая.
– Пять, – Я завожу новую карточку пациента и пьянею от аромата цитрусового парфюма, добравшегося до моего носа. – Фамилия!
– Чья? – не сразу понимает Фрол.
– Обезьяны!
– А, ну да. Горин. Простите, я не представился, – пальцы вновь отправляются в путешествие по чубу и завершают свой путь на затылке, – обычно меня узнают.
– Кличка и возраст, – бесстрастность сейчас моё всё.
– Тридцать три года, кличка «Горюшко».
Я утыкаюсь лбом в ладони.
– Обезьяны, что ли? – закипает Фрол. – Вы не можете не перескакивать так быстро с одного на другого.
Перескакивают блохи. И мужики из постели в постель. Вслух я этого не произношу и вновь кладу пальцы на клавиатуру. Фрол смиряется с моим молчанием:
– Моцарт, девять лет.
Вопрос-ответ, заполняем карточку без дальнейших пререканий. коридоре мерное урчание баса Коляна то и дело прерывается взрывным Люськиным смехом.
Я отправляю в чат клиники расчётный листок. Вот и всё. Сейчас Фрол встанет и вновь исчезнет из моей жизни. Он меня не узнал, не почувствовал, значит, не судьба. А удивлённо-разочарованное «ах, это ты», мне не нужно. Ужас, какое унижение пережила та рыжая девица на шоу. Но она сама виновата!
Я смотрю на Фрола, а он не сводит зачарованного взгляда с Маруси. На глаза наворачиваются слёзы, к горлу подкатывает комок. Я отворачиваюсь к окну и щёлкаю себя по кончику носа. От чихания помогает, думала, и от слёз, но нет. Выдыхаю и встаю из-за стола.
– Можете идти оплачивать.
Фрол удивлённо поднимает на меня глаза. Повторяю медленно, но настойчиво:
– Я говорю, вы можете идти оплачивать.
– Она так хорошо спит, – шепчет он.
– Я тоже хочу хорошо поспать, – перехожу я на шёпот, – а вы заняли моё место.
– Простите, – Фрол поднимается, держа Марусю на руках. – Можно нескромный вопрос?
– Нельзя, – упираюсь взглядом в его широкую грудь.
Что ж такое! Тянет, как магнитом. Только бы взглядами не обжечься!
– Обычно разрешают.
– Идите туда, где разрешают! – Протягиваю руки, чтобы забрать Марусю.
– Мы договорились с ней встретиться, – Фрол отступает. – Я обещал показать обезьян.
В общество шептунов нас приняли бы сразу в правление.
– Вот так и пропадают дети, – наступаю я на Фрола.
– Я не маньяк, а футболист, между прочим! – Фрол поворачивается к дивану. – Вы хоть простынь поправьте, мамаша!
Поправляю простынь, не обращая внимания на колкость и подбираю его телефон:
– С обезьянами мяч гоняете?
Фрол укладывает Марусю на диван,