Я бегу под душ по белоснежному кафелю. Почесав в затылке, разбираюсь с диковинными кранами. Струи воды ласкают тело. Нещадно тру его мочалкой. Музыка включилась вместе с водой, и я пританцовываю в предвкушении волшебного вечера.
***
Фрол
– Тимофеич, я в хамаме посижу, – скидываю банщику на руки куртку. – Проследи, чтобы мы не пересеклись с Ритой Сергеевной.
– Вряд ли она куда пойдёт, – вздыхает Иван, оглаживая седую бородку. – Слабенькая такая после болезни. Как вы ее одну пустили париться? Не ровен час, упадёт в обморок.
– Рита Сергеевна с телефоном пошла, – хлопаю я его по плечу. – И она не из тех девушек, что падают в обморок.
– Темните?
– Темню! Алёна сидит у камеры.
– Ну тогда ладно, – взгляд светло-голубых глаз Ивана теплеет. – А я ищу эту егозу. Спину потянул, хотел, чтобы она мне её промяла как следует.
– Пусть Риту Сергеевну взбодрит для начала. У нас с ней сегодня большие планы. А ты мне Любу пришли. Должна подъехать минут через десять.
Поднимаюсь на второй этаж. Я знаю, что Марго сидит неподалёку в русской парилке, и от этого знания меня сейчас разорвёт, как бочку пороха. Контуры её гибкого тела разжигают моё воображение. Её голос, тёплое дыхание, взгляд серых глаз… Две недели хожу вокруг Марго, как голодный кот вокруг крынки со сметаной. Не припомню, чтобы я хоть раз в жизни сидел на такой длинной диете. Звенит уже в ушах и не только.
Складываю одежду в шкафчик и, взяв со стеллажа простыню, захожу в хамам. Из-за пара не видно противоположной стены. Поливаю лавку, выложенную сине-голубой мозаикой, водой и вытягиваюсь в полный рост. Я и не знал, что дома можно так чудесно проводить время. Недаром говорят, что не важно, где ты, а важно – с кем. Маруся – солнышко! Как я жил без тебя все эти годы? Как мог пропустить твои первые слова и первые шаги?