– Нет, ты что! – округляю глаза от шока. – Я не возьму их!
– Маш, не дури, – строго говорит бабушка. – Я на смерть собирала. Тебе сейчас нужнее, – сует мне в руки стопку.
– Нет-нет-нет! – отнекиваюсь от нее. – Ба, я не могу!
– Глупая, бери, я говорю! – не унимается. – Лидка все равно их спустит. Мне ли не знать, – продолжает меня убеждать бабуля. – А так хоть на пользу пойдут.
– Ба, ну так нельзя. – Совесть гложет. Хоть разумом прекрасно понимаю: она права.
Моя мать не станет устраивать пышные похороны. Если что-то случиться с бабушкой, то финансовая нагрузка ляжет целиком на меня.
– Можно, – твердо стоит на своем. – И нужно, – все же засовывает мне крупную сумму в руки.
От благодарности слезы наворачиваются на глаза.
– Да и рано ты меня хоронить собралась, – ласково улыбается. – Хоть уже девятый десяток разменяла, так я еще ого-го!
– Это точно, – улыбаюсь сквозь слезы. Обнимаю самую мудрую женщину на планете. – Спасибо, ба, – благодарю от чистого сердца.
– Правнука вылечи, – строго смотрит на меня. – Это будет лучше любой благодарности.
– Ага, – киваю.
На сотовый приходит уведомление о прибытии такси. Пора уезжать.
Целую бабулю, беру на руки Леву. В свободную руку чемодан.
Ни мать, ни сестра не выходят в коридор. Они сидят на кухне и беседуют. Я даже знаю о чем.
Точнее, о ком.
Перемывают мне кости. Ведь я нежеланная дочь, которая выдумывает болезни ребенку и не желает работать.
Интересно, сейчас я уеду, кто станет их содержать?
– Бабуль, я обязательно заберу тебя, как только найду нам квартиру, – обещаю.
– Милая, насчет меня не беспокойся, – кладет свою руку поверх моей. Смотрит с такой нежностью и мудростью, аж до глубины души пробирает. – Я столько всего в жизни повидала, – качает головой. – Со своей дочерью как-нибудь справлюсь, – заверяет. – В конце концов, квартира-то моя.
– Это да, – улыбаюсь.
Мне нравится боевой настрой бабушки и что она не собирается терпеть мамины выпады. Теперь, после моего отъезда, та ополчится на нее.
– Езжай, – показывает на дверь. – И больше никогда сюда не возвращайся!
– Почему? – ахаю. – Это мой родной город. Я выросла здесь.
– Не возвращайся, – повторяет. – Тебе мать жизни не даст, – строго смотрит на меня своими голубыми глазами.
С возрастом цвет стал более тусклым, но я помню, какими яркими они были раньше. Как много в них всегда было любви.
Именно поэтому голубой и стал моим любимым цветом. На всю жизнь.
– А как же ты? – всхлипываю против воли.
– За меня не переживай, – смахивает слезинку, что вырвалась и течет по щеке. – Внученька, ты молодая, красивая девушка. Строй свое счастье. Не оглядывайся назад.
Телефон пиликает, напоминая об ожидающем авто. Я кидаюсь в объятия к бабушке. Плачу. Она нежно поглаживает меня по спине и успокаивает.
С