Поэтому, когда им уже пора обедать, я после третьей кружки кофе за утро более или менее прихожу в себя.
–В кастрюле! – хохоча заявляет мой четырехлетний сын.
–Где-где? – переспрашиваю с улыбкой. Лешка неутомимый придумщик. Порой такое скажет, хоть стой, хоть падай.
–В кас-трю-ле! – приоткрывая крышку произносит Вадим. Из стоящей на плите алюминиевой кастрюли доносится недовольное фырчание.
Неужели и правда ёжик? Но…как? Такого просто не может быть!
Опрометью кидаюсь к плите, благо она электрическая, с большими чугунными блинами, и толком ещё не успела нагреться. Хватаю крышку, поднимаю и в шоке смотрю внутрь.
Там еж!
Самый настоящий! Колючий и крайне недовольный фырчащий еж.
Мальчишки весело хохочут, пихаются, наперебой заглядывают в кастрюлю и восторженно визжат всякий раз, когда лесной житель двигается. А двигается он часто, ведь ему становится горячо.
Выключаю конфорку, снимаю кастрюлю с супом и ежом с плиты. Ставлю в раковину. Завожу кран так, чтобы льющаяся из него вода не попадала внутрь кастрюли и открываю кран. В раковину вода поступает напрямую из колодца, она студеная, аж руки порой сводит.Самое то в нашем случае! Дно нужно остудить как можно скорей.
–Дружок, как ты сюда попал? – не пряча удивления смотрю на колючего зверька.
–Фыр-фыр, – раздается в ответ. Ёжик поднимает голову наверх и смотрит на меня своими черными глазами-бусинами.
–Он посмотрел на меня! – восторженный визг раздается прямо над правым ухом. У Вадика полный восторг.
–Ахаха! Ежжик! – довольно пищит Леха вторя брату. На ультразвуке.
Мальчишки мои неугомонные так кричат, что испугают любого. Как бы не умер он у нас от разрыва сердца.
–Сейчас отпущу, – обращаюсь к ежу с теплой улыбкой.
Бедный зверёк! Сколько ж он просидел в этой кастрюле?
–Мам, дай посмотреть, – просит Лешка, лезет ко мне.
–И мне! И мне, – между нами словно бульдозер прёт Вадюшка.
Кухню наполняет детский визг и крик. Так бывает каждый раз, когда мальчишки чего-то не поделили.
–Леша! Вадим! – строго смотрю на них. – Ну-ка перестаньте!
Мои слова не возымели нужного эффекта, малышня продолжает толкаться. Так всегда. Одинокой женщине очень сложно справиться с двумя сыновьями.
–Мальчики! Прекратите немедленно! – вынужденно повышаю на них голос. Смотрю строго то на одного, то на другого. Беру кастрюлю в руки и отхожу от стола. Иду в сторону крыльца.
–Мама, ты куда? – Вадим слезает со стула, идёт следом за мной.
–На улицу, – отвечаю ему стиснув зубы.
–Зачем? – не унимается сын.
–Отпустить ежа на волю, – говорю строго. За спиной раздается детский плач, оборачиваюсь.
На стуле полный горького разочарования и обиды стоит Лешка. Он плачет и вытирает слезы грязным рукавом, размазывая