Как хорошо, что можно все сказать сегодня.
– Зверев, ты охуел в край! Своих бить! Из-за дырки!
– Девку больше не трогать. Ни здесь, ни где.
– А то что? – вскакивает Гога, бычится, лицо красным цветом наливается.
Он меньше меня по росту, кудрявый, смазливый, бабам всегда нравился. Пока штаны не снимает. Интересно, а трахни Веру он один, она бы меньше его ненавидела? Не порвал бы. Красавчик, каких она любит. – Убьешь меня? Попробуй.
Новый удар, и он падает с ног. Тогда на меня его дружки наваливаются. Одновременно. Но быстро отлетают как мухи, тут же срубленные несколькими ударами. Я обычно не показываю, что дерусь, но, наверное, стоило догадаться, что правой рукой криминального авторитета я стал не просто так. Много лет в спортивной школе и несколько лет в тюрьме дают о себе знать. Я просто выношу уродов. Хватаю Гошу за кудри и последний раз предупреждаю.
– Я вот что подумал, я не буду тебя убивать. Личико у тебя смазливое, попка орешком. Я Макара попрошу, он тебя извращенцем отдаст. Они таких любят.
– Да пошел ты.
– Я-то пойду. А ты если еще раз руку на любую бабу поднимаешь, я тебе лично вторую руку сломаю.
– Вторую? – хмурится он и орет истошно, пока я слушаю хруст его гнилой кости.
Бросаю тело и стираю кровь с лица. Все-таки когда несколько на одного, этот хреново действует на здоровье.
Возвращаюсь в свою комнату, слушая крики Веры, отвечая на ее тупые вопросы. Выглядит она вроде умной, но тупит дико. Я бы вообще уже спать пошел, но сучка нарывается.
– Я никогда не буду с тобой добровольно! Никогда не полюблю тебя.
Как по башке битой Разум смывает волной ядовитого гнева. .
Стерва чертова.
Еще что – то про любовь орет. Думает, знает, что это такое.
Словно эта самая любовь мне нужна!
Вот тело да, тело у нее такое охуенное, что можно и полюбить. Трахать. Ебать. Стоны вышибать. Заставить кончить, а потом слушать ее ненавижу.
Вон как соски от напряжения стоят, даже сквозь два слоя ткани.
В башке гудит. По венам кипяток пустили.
Она краснее от гнева, на щеках пятная красные, а меня ведет.
От нее, от того, что она будет кричать, пока трахать ее буду.
Толкаю на кровать, сминаю в кулаке сопротивление, переворачиваю на спину.
Дергаю за джинсы, пока она поцарапать меня пытается.
Дикая кошка, но какая же сладкая и вкусная.
От запаха крышак сносит.
От вида кожи с брызгами веснушек пробки выбивает.
Рву джинсы под отборные ругательства, наблюдаю, как открывается вид на круглую попку.
Она своими танцами отлично над ней поработала. Для меня. Только для меня.
Одной рукой удерживаю спину, чтобы не брыкалась, другой задницу мну. Член уже долбит ширинку, а меня штырит все больше.
Внутрь хочу. Потом задницу опробовать. Так бы и сделал. Но ведь опять порву, вряд ли смогу нежным быть.
Сдергиваю лифчик, руки над головой перевязываю, привязывая к кровати. Вид просто охуенный. Тонкая талия, переходящая в извивающиеся бедра.
Попка чуть трясется, словно в танце,