Медленно поворачиваюсь, крутясь на коротком каблуке одной ноги.
Растерянно открываю рот. Закусываю губу. Глаза в потолок.
Выгляжу глупо. Не хватает только задумчиво затылок почесать.
Киваю головой, будто вот-вот что-то скажу, но на беременный ум как на зло ничего не приходит.
– Нууу… – тяну я. – Добро пожаловать. – жму плечами и развожу руками.
Мужчина удивленно вскидывает брови, прямо как Оля минуту назад.
– А Вы…? – уточняет.
Может сказать, что я здесь и вовсе не работаю? Бог с ним, с этим окладом.
Ладно.
Сколько можно фамилию отца то позорить? Мало он краснел еще за меня что ли?
Гордо вскинула подбородок.
– Амина Бергман. – самодовольная улыбка тут же засияла на моих губах.
Ух, обожаю смотреть на лица людей, когда они узнают мое имя.
Но тут ситуация двоякая. В памяти этого экземпляра сейчас явно что-то всплыло. Вопрос только что именно: я или моя фамилия?
Три месяца назад.
– Скучаешь, красотка? – святые бубенчики, до чего банально. Закатываю глаза и гордо продолжаю тянуть коктейль через соломинку. – Эй! – настырный засранец положил ладонь на мое плечо.
Ну поехали. Сейчас повеселимся.
– Умираю от скуки. – рада была бы продолжить, желательно что-нибудь на ядовито – язвительном, уж слишком дрянное у меня сегодня настроение, но во рту сначала пересыхает, стоит мне обернуться к мужчине, а потом все резко увлажняется.
И не только во рту.
Просто самозабвенная улыбка вспыхивает на его губах.
– Как зовут?
– Сама прихожу. – а еще что-то про его банальность говорила. Прикусила язык. Эй, гордость, давай назад, а то утекла мокрой лужицей, стоило только увидеть это тело, начиненное тестостероном, словно рождественская утка, яблоками.
Облизываю губы.
– Маша. – хлопаю ресничками. Раз, два, и нет мужика. Есть только готовый на все индюк, думающий, что очередная цыпочка клюнула на его обалденный фейс.
Настоящее имя я, конечно же, не назвала. Вот еще. В этом городе его каждая собака знает, не дай бог до родителей дойдет, что их скромница дочка знакомится со всяким сбродом под яркими софитами корпоративной вечеринки.
– Маааашаа… – задумчиво тянет. – А я Гена.
Хмыкаю.
– Как крокодил?
– Как дирижер! – в голосе гордость.
– Кто? – мой рот изгибается в презрении.
– Рождественский! – заглядывает мне в лицо. – Ууу… Темнота!
Тянет руку. Жму.
Со сцены начинает уныло что-то вещать Василий Степанович. Слушать не хочется, но должна. Начальство все-таки.
Пробираюсь через толпу. Гена тащится сзади, старательно делает вид, что ему тоже интересно. Ну-ну.
– И вот, в этот знаменательный день, я спешу сообщить моим замечательным сотрудникам, что в «РЕСО-ИНДАСТРИЛ» наконец-то наступило время больших перемен. – на слове