С: «Пусть будет на норвежском».
Тотчас открыла в телефоне переводчик, настроила на норвежский язык и ввела это чертово «BANO».
Л: «Хрень какая-то! Это не переводится!»
Злилась уже я. Хотела тату со смыслом, а получила какую-то бессмыслицу.
С: «Ну правильно, потому что этим буквам не хватает других букв».
Л: «Тогда где недостающие буквы?»
С: «Не тупи. Они на моей правой руке».
Л: «???»
С: «Если я поднесу ее к твоей левой руке, наши пазлы соединятся, и буквы выстроятся в слова».
Жар прокатился волной от макушки до пяток. Я вскочила с кровати и судорожно открыла профиль Довлатова. Увеличила последний его снимок и присмотрелась к руке. К запястью, где с краю также красовался кусочек пазла, по типу соединения подходящий к моему.
От осознания, что у нас парные татуировки, меня затрясло безбожно.
Я поднесла свою руку к экрану телефона. И мне наконец удалось сложить буквы в слова:
«BABY» и «NORD».
Какого х… хрена?
Зачем? Это же татуировка, а не переводка, которую можно смыть мицелляркой!
Подарок он мне сделал в знак нашей дружбы!
«Тебе понравится».
Да с чего он взял, что это может мне понравиться?
Снова открыла переписку с Довлатовым и начала набирать сообщение. Злая. Взбешенная. Возмущённая до передела.
Л: «Ты не угадал! Она мне не нравится! И при чем тут baby вообще?»
С: «Перебесишься и будет нравиться. Baby – кроха. По-моему, тут все логично».
Логично, бесспорно.
Север поставил на мне клеймо. Сознательно. Нарочно. В своих целях. Мало мне шрамов на сердце, мало незаживающих ран внутри, так теперь еще и метка будет мозолить мне глаза. Всячески напоминать о нем. Это нечестно. Это ломает меня. Сломает в итоге.
Зачем он так делает? Чего добивается? Он же сам не знает, чего хочет от меня.
Уничтожить мой прежний идеальный мир? А смысл? Какая ему выгода? Отомстить? Наказать?
Так я уже наказана… Поплатилась сполна. Судьба хорошенько со мной поквиталась.
С: «Крох, ты обиделась?»
Л: «Не совсем… Я просто не могу тебя понять… Я никогда тебя не понимала… Ты никогда не давал мне понять тебя до конца. Узнать, о чем ты думаешь. Я додумывала за тебя и всегда заходила в тупик».
С: «Хочешь узнать, о чем я сейчас думаю?»
В голову закрались сомнения, тем не менее я ответила:
«Хочу».
С: «Я все думаю, если бы я не отпустил тебя тогда с ними в ментовку… Если бы ты была со мной в момент, когда всплыло то видео, если бы я показал, за чем пробрался в твой дом перед пожаром, если бы объяснился с тобой… Ты бы смогла меня понять до конца?»
Север рассуждал против своих же правил..
Еще недавно он утверждал, что не станет засорять голову прошлыми ошибками, потому как их невозможно исправить, а тут вдруг начал задумываться о возможных исходах, которые могли бы быть, поступи мы иначе.
И снова боль давала