– Не называй меня так!
– Как хочу, так и называю – это раз! – сменил тон, вновь включая невыносимого грубияна. – Два – я тебя не удерживаю здесь! Тяни ручку вниз, а не на себя!
Резко отвернулся и завел двигатель.
– Хочешь сказать, ты не блокировал двери?
Раздраженно закатив глаза, он нажал на кнопку консоли, после чего раздался характерный звук. А следом он повторился. И меня бросило в жар.
– Ты бы услышала, если бы я захотел! Но в том-то и дело, что я не хочу! И вообще, все это наводит на мысль, что ты сама ищешь поводы остаться тут со мной.
Вот как ему это удается? Минуту назад я испытывала к нему лютейшую ненависть, а теперь же тихо-молча ненавидела себя.
Проглотив горький ком, я потянула ручку вниз и дверь распахнулась. В салон проник морозный воздух, отсудил вскипевшие мозги. И прежде чем выйти, я решила оставить последнее слово за собой:
– Гиблое дело – искать поводы остаться с тем, кто предпочел трусливо сбежать.
Вышла на улицу, резко захлопнула дверь и быстрым шагом направилась в сторону дома. По дороге, подсвечивающей фарами. Гордо. Не оглядываясь.
Оглянулась всего раз, будучи уже на крыльце особняка. И тогда фары подмигнули мне, а затем машина сдала назад, развернулась и стремительно скрылась в темноте.
Арсений с мамой уже спали. Я бесшумно поднялась на второй этаж и зашла в свою комнату. Кисель разлеживался на кровати. Я присела рядом с ним, поцеловала его в мокрый носик. Обычно такими манипуляциями этого лежебоку было не разбудить. Но тут Кисель вдруг взбодрился и принялся нюхать мои руки. Забрался на колени, замяукал. Затарахтел. Он обнюхивал одежду, пока не начал лизать на мне лонгслив.
– Ты чего, Кисель?
Я впервые заметила за ним подобное. Никогда прежде он не проявлял такого рода интереса к вещам. Он словно валерьянки нанюхался.
Оттянула кофточку на груди и сама принюхалась к вещи.
Ну, конечно. Я вся пропахла Довлатовским ароматом.
Полагаю, у кота была такая реакция именно на него.
Что, если он помнит Севера? Такое возможно? Кисель ведь два месяца прожил в его комнате, пока я не забрала пушистика к себе.
Кисель успокоился только тогда, когда я закинула вещи в стирку и приняла душ. Потеряв всякий интерес ко мне, он свернулся в клубок и уснул в моих ногах.
Следом я написала сообщение Руслану:
"Я дома. Все хорошо. Спокойной ночи:*"
Р: "А что так долго?"
"Извини, пожалуйста. Мама заболтала", – пришлось ответить.
Это не ложь. Тем самым я лишь избавила себя от ненужных вопросов.
Р: "Ясно. Сладких снов".
Но сон не был сладким. Он вообще отказывался приходить. Проворочавшись с боку на бок, я нашарила телефон на тумбе и зашла в соцсеть, страничка которой по памяти открылась на профиле Севера. И я залипла. Рассматривала фотографию за фотографией, пока не поняла, что плачу.
Я расклеилась. Ожидаемо расползлась по швам. И пустота внутри заполнилась горькими слезами. До