Сейчас в душ и спать. После обеда надо еще поковырять движок, а потом у нас гонка. Бабки нужны позарез. У меня теперь, вон, двойные расходы нарисовались.
Кузя выходит из гаража в черных свободных шортах, оставшихся у меня от кого-то из бывших подруг. На тряпки хотел забрать, вот, пригодились. Моя футболка завязана на узел на талии. На ногах сланцы, найденные мной там же, где и шорты. Они ей немного не по размеру, но уж лучше, чем те ботинки. Светлые прядки влажных волос лежат на спине. Ей так больше идет, когда лицо открыто. Глаза кажутся больше, особенно на фоне заострившихся скул. Немножко нелепая, но забавная.
Машет нам рукой и старается на солнышке скорее просушить волосы. Марик вспоминает, что у него в морозилке уже несколько дней лежит мороженое. Отковыриваем его из груды льда. Одно он протягивает ей, второе мы делим с ним пополам.
Девчонка с детским наслаждением жмурится, облизывая ванильный шарик языком.
– Кузёнок, – снова коверкает Марик только что придуманное ей прозвище. Она ему улыбается и еще раз облизывает мороженое. – Не делай так при взрослых дяденьках. У них мысли, знаешь, какие пошлые сразу? У-у-у. Тебе лучше не знать.
Глава 4
У меня больше нет имени? Он упрямо не желает им меня называть. Пусть так, лишь бы не прогнал. Я согласна быть кем угодно: домовенком, Кузей, Марусей, Глашей. Только бы была крыша над головой и хоть какая-то еда.
Лучше жить здесь и убирать за ними, чем бродяжничать и просить копеечку на хлеб у прохожих. У меня ничего не осталось. Ни семьи, ни дома, ни документов. Только воспоминания и еще не зажившие в некоторых местах синяки от побоев вечно пьяного отчима. Когда в один миг прекратились и они, а через несколько дней я оказалась на улице в том, что успела на себя одеть среди ночи, мой мир окончательно рухнул. Я не понимала, куда идти, что делать и как жить дальше.
Паника, леденящий ужас… Соседи, пряча глаза, виновато крутили головами и отказывались помочь. Друзья? Оказывается, я давно их всех растеряла.
Помню, как меня захлестнуло отчаянием и, захлебываясь слезами, я пошла к реке. Зашла в нее уже по пояс, но маленькая рыбка, укусившая меня за ногу, привела в чувства, и я как ошпаренная выскочила на берег. Долго сушилась у костра, ревела до утра, а потом решила, что надо попробовать начать все с нуля. В городе наверняка найдется для меня работа.
Наивная… Девочку в огромных зимних мужских ботинках в июне и в растянутой футболке никто не хотел брать на попутку. Я шла пешком. Очень долго шла. Уходила в сторону от дороги, искала воду, собирала какие-то ягоды и снова возвращалась. На заправках меня пару раз угостили. Дали с собой еды и воды, но подвезти опять никто не взялся.
Только последние двадцать километров удалось проехать в пыльном грузовике. Но я и сама к тому времени выглядела как пыльный мешок.
Но и тут мне оказались не рады.
Город не захотел принять девочку-бомжа. Зато я научилась прятаться на крышах и в подвалах. Научилась просить