Быстренько чищу зубы, с каким-то трепетом рассматриваю, как сияет раковина. Даже стараюсь не брызгать в зеркало, которое тоже блестит. Быстро сплевываю, умываю лицо и на выход. Боксеры, спортивный костюм, носки, кроссы. Остается надеяться, что этот порядок продержится хотя бы пору дней. Следующая телочка будет в таком восторге, когда войдет сюда, а не только, когда выйдет.
Подхватываю телефон, наушники и спускаюсь на этаж.
Хочу нажать кнопку, потом сомневаюсь. А если мифла эта с мужем. Срать, скажу, что тренер в рамках акции поддержки молодых матерей.
Нажимаю на звонок, упирая руку в косяк. Слышу, слышу. Шлепает булка. За дверью тишина, а я в глазок смотрю, машу в него. Тут же замок дверной щелкает. Раз, два, три. Дверь открывается, а меня буквально сносит запахом ванильного молока. Я моргаю пару раз. Только потом опускаю голову и фокусирую взгляд на милфе, которая еле мне до подбородка достает.
Даже имени ее не знаю. Она моргает и осматривает меня с головы до ног. Губы облизывает. Мой взгляд тут же на губы ее падает и ниже стекает. Не, ну, это почти преступление такие сиськи прятать в такой балахон. Руки фантомно ощущают их мягкость и упругость. И тут до меня доходит, что такие они после родов. Хрен знает, что вчера на меня нашло. Руки как магнитом потянуло к запаху ванильного коктейля. Хорошо, что она только палец отдавила, могла и заявление написать. Хорошо, что секса хочет, иначе ее глупость я никак не объясню.
– Ты пришел что-то сказать или просто будешь пялиться?
Вот так, пинок под дых.
– Смотрю просто, не осталось ли вмятин после вчерашней проверки.
– Да я почти не почувствовала.
Вот же сучка.
Ладно, почувствуешь еще.
– Ну, так что, почему ты не спортивном костюме?
– Мм, зачем?
– Чтобы бегать, разумеется. Впрочем, если ты снимешь этот халат, то можем начать другие физические упражнения.
Член, вчера высосанный досуха, поднимает голову, словно собака, услышавшая свое имя. Блядство. Вчера она меня так не вставляла. Не, откровенно говоря, я бы прошел мимо, увидев ее. Да и видел. Всегда бесили телки, которые запускали себя после родов. Наверно, потому что у меня был пример мачехи перед глазами, которая после каждых родов умело приводила себя в порядок. А тут что, волосы русые висят паклей, кожа бледная. Ее спасают глаза и пухлые губы. Но кто их заметит, если она ходит вечно сгорбившись.
– Ну, нет. Лучше, конечно, бег. Слушай, а есть надо до или после бега? – только сейчас замечаю еще один запах, бьющий в нос. Гренки. Я почти ощущаю этот вкус на языке. Он растекается приятным теплом.
– До. Но я должен продегустировать то, что ты будешь есть.
– То есть у тебя жиромерт не только в руках.
– Булка, поверь, мой самый главный измеритель жира ты еще не видела.
Милфа моргает пару раз, быстро бросает взгляд на пах и тут же краснеет так лихо, словно краской в лицо брызнули. Она при этом становится почти симпатичной. Теперь желание увидеть ее целиком без одежды становится почти навязчивой идеей.
Она впускает