– Ты была в моем кабинете.
Я не сразу нашла, что ответить и чувствовала сейчас себя воришкой пойманной с поличным. Правда, почти так и было.
– Да, была. Но это лишь потому, что я не знаю, чего от вас ожидать. Вы не отвечаете на мои вопросы, а меня все это беспокоит. Вот, зачем я вам? Почему нужен этот спектакль? И почему я? Это все очень ненормально…
Ланге прервал бурный поток моих вопросов. Практически болезненно массивной ладонью сжал подбородок и, заставляя посмотреть в его холодные глаза, сказал:
– Забудь дорогу в мой кабинет, – в этот момент я поняла, что слышала эту фразу в первый и последний раз. Больше Ланге повторять ее не будет.
Мужчина разжал пальцы и положил ладони в карманы брюк.
– Объясните мне хоть что-нибудь, – я скользнула в сторону и отошла на несколько шагов, значительно увеличивая расстояние между нами. – Я тут потому, что на кого-то похожа?
– Нет.
– Значит, я не чья-то замена? – спросила и, хотя мужчина ничего не сказал, я поняла, что ответ положительный. По какой-то причине Райнеру Ланге нужна была именно я.
Мужчина пошел к двери, но я успела задать еще один вопрос:
– Сколько времени все это будет продолжаться? Сколько я буду рядом с вами?
– Пока я этого хочу, – он больше не смотрел на меня. Вышел за дверь.
Глава 6 Молитор
На завтраке Ланге не было, но я встретилась с ним за ужином.
Я не ела и лишь вилкой перебирала салат, то и дело поглядывая на Ланге. Казалось, выучила каждую черту его лица. В самом обеденном зале царила тишина, которую оборвал вопрос мужчины:
– Кто помогал тебе искать твоего отца?
– Никто. Я сама его нашла.
Ланге поднял тяжелый взгляд и от зрительного контакта с ним у меня по коже побежали мурашки. Это будоражило. Не знаю почему, но мне нравилась сила, исходящая от этого мужчины. Парни из университета казались щуплыми мальчишками по сравнение с Ланге.
– Если будешь лгать, станет хуже.
– Вы же ничего не сделаете этому человеку? – настороженно спросила.Почему-то понимала, что, если не скажу, он сам узнает.
– Ему объяснят, что нужно молчать.
– Он никому и ничего не скажет. Клянусь! Я сама с ним поговорю, – заверила. – Мне помог Тиль. Мой лучший друг. Я попрошу его обо всем молчать. Он никогда и никому ничего не расскажет.
– Кроме него больше никто не знает? – вопрос обдал льдом.
– Нет… – в этот момент в обеденный зал вошли горничные, чтобы убрать посуду и, вспомнив о том, что мне нужно притворяться дочерью Ланге, я решила добавить: – Нет, папа.
Почему-то меня передернуло от этого «папа». Да и стоило мне произнести это слово, как и взгляд Ланге стал еще более тяжелым.
– Обращайся ко мне по имени, – сказал он.
– Хорошо, Райнер.
***
Когда я вернулась в свою спальню,