– Сколько? – вдруг сухо спросил он. Подошёл ко мне – медленно, лениво и повторил: – Сколько денег нужно этому псу на операцию?
Подбородок задрожал сильнее, слёзы потекли снова. Вместо ответа я всхлипнула. Погасшая надежда появилась снова маленьким светлячком.
– У него проблемы с позвоночником. Этот пёс…
– Меня не интересуют его проблемы, – оборвал меня Макар. – Я спрашиваю, сколько нужно денег.
Я ответила. Думала, он скажет, что жизнь собаки не стоит и части этого, но Молотов просто ушёл.
Ноги подогнулись. Надежда так и осталась простым пятном. Опустившись на край постели, я уставилась на дверной проём. Всё стало пустым и неважным.
Макар вернулся с мобильным и, подойдя, показал мне дисплей. Получателем числилась Света. В поле суммы…
Я сглотнула. Нужно было нажать всего одну кнопку, чтобы деньги ушли.
– Месяц ты живёшь тут и не создаёшь мне проблем, – нарушил тишину Молотов. – Это моё условие. Разумеется, потом ты их тоже не создаёшь. Если ты согласна, я переведу твоей подружке деньги. На что она их потратит – на Тобби, на Бобби или сделает маникюр, мне плевать.
– Я согласна, – ответила без раздумий. – Только…
Макар резанул меня взглядом.
– Я хочу увидеть Тобби. После операции.
– Я подумаю об этом, – ответил Молотов и опять ушёл.
Я догнала его в коридоре. Схватила за руку. Он посмотрел на меня, на пальцы.
– А деньги?
Он скривил губы и опять показал мне дисплей телефона. Перевод был отправлен. От облегчения на глазах опять навернулись слёзы. О ближайшем месяце думать я не хотела. Всё меркло в сравнении с полными надежды карими глазами брошенной собаки.
– Спасибо, – тихо сказала я и ушла в кухню – подальше от изучающего взгляда Молотова.
Макар
Девчонка старательно натирала тарелку. Нос у неё покраснел, глаза припухли. Красивая, блядь!
– У меня есть посудомоечная машина.
Она вздрогнула и посмотрела на меня. Рот у неё был крупный, и я, само собой, переставил его в деле. Точно пора к Бэмби.
– Я и так могу, – ответила она неловко.
Я поправил пиджак. Как обычно, дел было по горло, но впервые за долгое время тащиться никуда не хотелось. Взгляд упал на помятый подол платья, на голые икры. Что там говорил про неё Иван? Студентка ветеринарной академии, второкурсница. Сколько ей, выходит… Лет девятнадцать?
– Ты считаешь, снести приют – это нормально? Оставить на улице бездомышей, для которых этот приют – единственный дом? – спросила она, выключив воду.
Я не хотел говорить с ней об этом. Да я вообще не хотел об этом разговаривать! Собрался уйти, но она вцепилась мне в пиджак.
– Ты когда-нибудь смотрел в глаза бездомному псу?
Я разжал её пальцы