Ева, моя жена, с выдержанной сухостью повторяет то, что говорила вчера:
– Маша и Ярик исчезли в ночь с первого на второй день свадьбы. Мы собирались ехать в церковь на венчание. Уже подходило время выезжать, а дочь все не появлялась. Я подумала, что она проспала. Поэтому пошла к ней в комнату, чтобы разбудить.
– Вы вошли, но Марии в спальне не оказалось?
– Да.
– Раньше бывало, что она так пропадала?
– Нет.
– Могла не ночевать дома?
– Всегда ночевала. Иногда приходила поздно, но я никогда не беспокоилась, потому как знала, что она приедет с Яриком.
– Сейчас подробнее о нем, пожалуйста. Я буду вносить в протокол.
– Тоже мне рассказывать?
Взглянув на горестно всхлипывающую мать Ярослава, майор кивает.
– Мы с Градскими дружим примерно двадцать пять лет. Практически все это время живем по соседству. Наши дети проводят вместе много времени. У Сережи и Ники два сына, у нас только Машка. Но они все как родные.
– Свадьба была у старшего сына Градских?
– Да, у Никиты. Ярослав – младший. Они с Машей ровесники, родились в один день.
– Какие у них отношения?
– Я же сказала, все трое как родные. Они постоянно, перебежками, носились из дома в дом, вместе играли, ходили в школу. Все праздники тоже вместе.
– Хм… Нет, сейчас только касательно Ярослава и Марии. Могла у них быть любовная связь?
– Нет, – отвечает Ева без заминки.
Но лично я, учитывая некоторые предшествующие события, не настолько уверен.
– Хм… Ладно. По вашему мнению, они могли сбежать?
– Они хорошие дети, – вставляет дрожащим от эмоций голосом Ника. – У них не было причин убегать.
Полицейский качает головой и пожимает плечами.
– К сожалению, очень часто дома и за его стенами наши дети – это разные люди.
– Давайте без вот этой дерьмовой философии. Займитесь лучше поиском, – цежу я, теряя терпение. – Если с ними что-нибудь случится, я этот город с землей сровняю.
– Мы понимаем ваши переживания, Адам Терентьевич, – прокашлявшись, нудит майор все тем же бубняще-бездушным тоном. – И делаем все, что в наших силах, чтобы их найти. В частности, прорабатываем различные версии. Старайтесь сохранять спокойствие…
– Это, мать вашу, мой ребенок! Ее три дня нет дома! Как я могу быть спокоен?!
– Я понимаю… Поверьте мне, понимаю, – с хрипом вздыхает. – Возможно, есть люди, которые желают вам зла?
– Вы знаете, кто я такой. Конечно, есть.
– Хорошо, хорошо… Сейчас давайте так… Что они делали, когда вы видели их в последний раз?
– Танцевали. Перед этим Яр отозвал меня, – проговариваю то, что уже сообщал. – И предупредил, что они с Машей поедут кататься.
– И вы разрешили?
– Почему я должен был не разрешать? Им восемнадцать. Они оба адекватные. И не пьющие.
– То есть алкоголь они точно не употребляли?
– Маша, в принципе, не употребляет алкоголь. У Ярика подготовка к чемпионату.
– А чемпионат у нас по чему?
– Боевое самбо. Он в составе сборной.
– Хорошо. В Instagram Марии последние фотографии у моря. Поймите меня правильно… Мы подключили водолазов. Делаем все, что в наших силах. Но… В общем, это море. Не всех быстро находят.
– Ты, сука, что такое городишь??? – взрываюсь я. – Они живы! Живы! Понятно всем??? – оглядываю находящихся в кабинете. Глаза блестят даже у моей стальной Евы. Приседаю рядом на корточки, начхав на всех и вся. – Если она с Яриком, он ее в обиду не даст.
– А машину Ярика нашли на окраине города. Но нет никаких улик, указывающих на то, что с ним находился кто-то еще. В салоне был только его телефон. Кстати, интересная у них с Марией аудиопереписка. Давайте, послушаем.
Жмет на экран.
– Ты на хрена меня сдала, святоша? Знаешь же, что я захочу, шею тебе сверну!
– Убейся об стену, Ярик! Не сдавала я тебя. Мне, в принципе, посрать, где ты и с кем. Это все Ридер.
– Это последнее. А вот за пару дней до этого… Спортсмен Ярик, кхм… – снова касается экрана.
– Выходи гулять, святоша. Жду во дворе.
– Ты пьян, что ли?
– Совсем чуть-чуть.
– Ладно. Мне как раз скучно. Выйду, если пообещаешь не снимать с меня платье.
– А приподнять?
– Застрелись, Градский!
– Прекращай уже ломаться, святоша. Ты видела мой член, – приглушенно смеется. – Все равно потом женюсь на тебе, Маруся. Так завещал папа Тит. Лет через пятнадцать. Не раньше.
– Сплюнь, Ярик! Папа пошутил. Я за тебя никогда в жизни не выйду. Даже