– Дурной пример заразителен? – оборачиваюсь, чтобы вновь взглянуть в его красивое лицо. Широкие скулы, брови вразлёт. Не парень, а картинка.
– Нет. Просто девчонка мне одна понравилась, – подмигивает Роман. – И – искушение.
К щекам приливает кровь, язык прилипает к нёбу. Не знаю, чем ответить. Роман срывается с места с криком:
– Вот шаложопая!
Несусь за Романом к горке. Теперь Вика приземляется к нему на руки. Рома, держа мою сестру на вытянутых руках, встряхивает её:
– Почему Юлю не слушаешь?
Вика похожа сейчас на шкодливого котёнка. Шапка с ушками сползла на лоб, тёмные косички растрепались, глаза горят озорным огнём. Сестра бойко отвечает вопросом на вопрос:
– Ты кто?
– Роман.
– Пузан! – тут же придумывает Вика рифму.
– Ничего я не пузан, – Роман ставит Вику на землю. – У меня знаешь какой пресс!
– Ты думаешь, она знает, что это такое? – меня разбирает смех.
– Знаю, – обижается Вика. – Это кубики такие. Только они на животе. У папы тоже есть.
При воспоминании о кубиках Кира сникаю. Он любит расхаживать по квартире в одних спортивках. Его навязчивая идея, что детей надо обнимать тринадцать раз в день, скоро доведёт меня или до безумия, или до преступления. Вчера утром готовила омлет, а он подкрался, обнял меня, прижимаясь этими самыми кубиками и жарко прошептал на ухо: «Раз!» Если Вику он обнимает, как своего ребёнка, то меня так, как раньше маму обнимал.
– У, какая ты продвинутая! – заигрывает Роман с Викой. – А мороженое сможешь шоколадное от крем-брюле отличить?
– Смогу, я бруле не люблю.
– Тогда приглашаю вас с Юлей в кафешку. Я угощаю.
– Ей обедать скоро, – достаю телефон. – И нам Кир сказал не уходить со двора.
– Кир?
– Это мой… Наш папа, – мне не хочется лишних вопросов. Про мать Роман больше не спрашивает, про Кира тоже не стоит рассказывать. Это только моя боль. Никогда не делилась ею, не стоит и начинать.
– Кафешка за углом, Юль! Пышки, мороженое.
– А для пресса не вредно? – усмехаюсь я.
– Я буду просто чай. – Ямочки снова проступают на щеках Романа, и я сдаюсь.
– Пышки, пышки, пышки! – скачет Вика.
– Так и быть! – Беру сестру за руку.
Мы успеваем лишь дойти до угла нашего дома, а я уже знаю, чьи шаги гремят за спиной. Кир хватает Вику на руки и смотрит то на меня, то на Романа. Крылья носа отчима хищно вздрагивают.
– Кто разрешил уходить со двора?
– Мы замёрзли… – оправдываюсь, но Роман обрывает меня на полуслове:
– А вам не кажется, что Юля уже достаточно взрослая?
– Не кажется! – Кир кусает губы. Он ниже Романа, но не думаю, что уступает ему в силе. – И вообще, молодой человек, держитесь подальше от моей дочери.
– На младшую я не претендую, а старшая…
– Ты не услышал меня? – Кир суёт мне Вику в руки и наступает на Романа.
Тот стоит, как скала.
– Я