– Ладно, – Ника сдалась. – Ты сейчас к Яковлевичу?
– Угу, – я надела на лезвия коньков чехлы. – Не знаю, что ему нужно, но утром он был мрачнее тучи. Говорят, влепил кому-то выговор, потом закрылся в кабинете и не выходил. – Вероника нахмурилась, а я, надев толстовку, собралась к выходу. – Пойду я. Что бы там ни было, надо с этим разобраться.
Директор спортивного центра, где находился каток, на котором я работала главным тренером, ждал меня в кабинете. Обычно приветливый, сегодня он только сдержанно кивнул и показал на кресло по другую сторону стола. Сам садиться не стал, как стоял, положив руки на спинку своего, так и продолжил стоять, пронзая меня пристальным взглядом из-под густых, с проседью, бровей.
– Что случилось? – не выдержала я. – Вы же не просто так меня вызвали, Степан Яковлевич.
– Не просто, – кивнул он. Взял со стола бумажный пакет для документов и подтолкнул ко мне.
Пакет был вскрыт. Я вытащила листы.
– Читай, – приказал директор.
Чем дальше я вчитывалась в написанное, тем больше приходила в недоумение. Я подняла взгляд.
– Это ошибка. – В написанное я верить не желала. – Это новый центр.
Степан Яковлевич не ответил. У меня засосало под ложечкой. Ощущение было, что я получила удар прямо в солнечное сплетение.
– Этого не может быть, – прошептала я, уже понимая, что может.
Степан Яковлевич отвернулся. Шумно вздохнул. Я опять взяла бумаги и стала вчитываться уже внимательнее. Официальное распоряжение о закрытии центра с его последующим сносом и строительстве на этом месте жилого комплекса.
– Так не должно быть! – Я положила бумаги на стол и поднялась. Подошла к директору. – Мы должны что-то сделать! Тут не могут поставить дома! Это… Это какая-то ерунда! Ошибка!
– Никакой ошибки, – выговорил он жёстко, глядя мне в глаза. – Распоряжение подписано мэром. – Взгляд его стал ещё более мрачным, недосказанное повисло в воздухе. – Если кто-то и может что-то сделать, это ты, Настя. Больше никто.
Вероника ждала меня в тренерской. Только я вошла, она вопросительно посмотрела на меня, но я лишь отрицательно мотнула головой.
– Что-то серьёзное?
– Выйдем на улицу, расскажу.
– Ладно. Давай я тебя подвезу.
– Не надо, Ник. Время уже позднее. У тебя дочка, езжай к ней. И так всю неделю с катка не вылезала.
Пока я собиралась, Ника сидела молча, сложив на коленях ладони. Ей, в отличие от меня, в жизни выпал джекпот: муж, готовый ради неё перегрызть горло любому, уверенность в завтрашнем дне и отсутствие необходимости отвечать на вопрос своего ребёнка «Почему у нас нет папы, мам?».
Я отругала себя за эти мысли. Выпавших на долю Вероники испытаний хватило бы на троих. Уж кому-кому, не мне ей завидовать точно.
– Пошли, – переодевшись, я взяла сумку.
– Так ты расскажешь, в чём дело? – уже когда мы шли по холлу первого этажа, снова спросила Ника.
Директор просил меня пока никому