Глава 4.
Руслан.
– Повторите, как его зовут?
Взгляд Анны Сергеевны не выражает ничего хорошего, в нем плещутся презрение и недовольство. Понимаю – я отвлек ценного сотрудника органов опеки от работы. «Приперся мажорчик и пытается качать права», – читаю на дне блеклых серых глаз.
– Аракчеев Лев Григорьевич. Но вы зря стараетесь, – добавляет она с издевкой. – Его мать лишена родительских прав. Из-за собственной халатности, между прочим. На малыша очередь из усыновителей стоит. – Анна Сергеевна тянется к лежащей на краю стола мятой папке и начинает ее энергично листать. Демонстрирует собственную занятость, понимаю.
– А так? – вынимаю из внутреннего кармана пиджака белый конверт, туго набитый купюрами, и протягиваю ей.
– Спрячьте немедленно! – шипит она. – Тут камеры везде! Да и сделать я ничего не могу… Вам-то это зачем? Отцом не вы записаны. – Ухмыляется она, поправляя дужку больших очков.
– А кто?
– Не ваше дело. Вы постороннее лицо Аракчеевой – не муж, не брат. И не родственник, насколько я погляжу. – Окидывает она меня оценивающим взором.
– Почему вы так решили? – отвечаю твердо. На самом деле сдерживать себя с каждой минутой становится труднее, хочется разнести ей кабинет к чертям.
– Ха-ха. Ну не может у Аракчеевых быть таких родственников. – Анна Сергеевна снисходительно разводит руками. – Вы ее видели? Сама дитя. Родила непонятно от кого, а теперь… И бабка еще эта…
– Слушайте, вы! У меня есть достаточно связей и денег, чтобы закрыть вашу гнилую лавочку на проверку. Кто записан отцом мальчика? – поднимаюсь с места и нависаю над столом.
– Сейчас… – шелестит она и с шумом открывает тумбу под столом. Достает толстую папку и торопливо листает странички. – Никто. Прочерк стоит. Она… и… отчество мальчику дала свое. Мамаша-то Лада Григорьевна.
– Как можно помочь Ладе вернуть права на сына? – смягчившись, добавляю я. Тетка выглядит испуганной – вот-вот ее удар хватит.
– Я не могу внести в закон изменения, – цедит она сквозь зубы. – Пусть подает документы на усыновление своего же ребенка.
– Что для этого надо? – тянусь к стаканчику с канцелярскими товарами и выуживаю из него нож для бумаги. Веду себя нарочито нагло и безжалостно, хотя тетку мне искренне жаль – она по-настоящему меня боится. И совершенно точно не может помочь. Тут нужна рыбка пожирнее.
– Молодой человек, есть семейный кодекс. – Анна Сергеевна виновато всплескивает руками. – Пускай восстанавливает родительские права через суд. Если успеет…
Не понимаю, что со мной происходит… Правильно Серый сказал – не нужно мне было в это лезть. Плевать на эту чокнутую! Позвоню ей и… Вспоминаю ее надтреснутый от слёз голос в динамике и сжимаю пальцы в кулак. Ее сученыш свалил, а разгребать дерьмо должен я?!
– Ну че, брат? – завидев меня, Серый отлипает от байка и подходит ближе. Хлопает меня по плечу. – Что такой смурной?
– Фуфло ты мне подогнал, а не помощь, Серый. Ни черта эта тетка не поможет.
– Как?