Амин
Свет фар падал прямиком на неё. Из расцарапанной ладони сочилась кровь, в волосах запутался лист. Подол платья задрался, обнажив ноги выше колен.
– Знаешь, о чём я думаю? – стоило мне склониться, она отпрянула. Упала на бедро, поползла назад. Я вытащил лист и, смяв, бросил перед ней. – Простить тебя или нет?
– Простить? – губы её шевельнулись.
В свете она сидела, словно на арене. Ночь добавляла вычурности, делала резче то, что обычно было смазанным. Вот и её ресницы казались особенно тёмными, а кожа светлой.
Я мысленно усмехнулся – таким стало её лицо. Промелькнувшая в голосе надежда тоже не укрылась от меня.
Либо ты, девочка, чересчур наивная, либо считаешь меня благородным простофилей. Но нет, Сабина, мы с тобой знаем, что ты не дура.
– Простить, – я рывком поднял её на ноги. Она вскрикнула и поджала правую. – На первый раз. Я могу списать твою глупую выходку на усталость. Как тебе? – я убрал волосы с её лица. Присмотрелся и добавил тихо: – А могу не списывать. Что тебе больше нравится?
Стоило ей понять, о чём я, надежду сменил холод. Удивительно, но ненадолго он скрыл под собой её страх. Зря.
– Какая разница? – ответила она чересчур дерзко для своего положения. – Ты ведь всё равно сделаешь так, как нравится тебе.
Да, в чём-чём, а в глупости обвинить её было бы ошибкой. Тяжёлая прядь волос опять упала на её щёку. На этот раз я заправил её за ухо Сабины.
– Я прождал тебя тут почти час. С того момента, как ты вышла из комнаты. – Я погладил её по скуле, по виску. – Думал, ты найдёшь дорогу быстрее. А что мне нравится… Мне нравится моя постель, Сабина.
Каждая её мышца натянулась. Гибкое молодое тело, дерзкий взгляд: инстинкты напомнили о себе, в паху стало тесно. В башке мелькнула мысль о том, что надо было дать белобрысой шлюхе закончить.
Развернув её, я толкнул Сабину в спину. Она ухватилась за первый попавшийся куст. Горный шиповник, насколько я мог различить в полутьме. Отдёрнула руку, не издав ни звука. Прихрамывая, пошла вперёд, я шёл за ней на расстоянии метра.
Доставшаяся мне от прадедов крепость стояла на возвышении: чем дальше мы поднимались, тем труднее ей было идти.
– Мне надо отдохнуть, – Сабина привалилась к дереву. – Я не могу больше, Амин.
Свет фар ещё просачивался между деревьев, но теперь всё, что я видел, – её силуэт и выделяющиеся на бледном лице глаза.
Я подошёл к ней, не понимая, что хочу сделать. Проступки подразумевают наказание.
– И что? – осведомился я вкрадчиво. – Кто в этом виноват?
Пространства между нами не осталось.