Ну, не буду торопиться. Подождёт.
– Ян, выезжаем через час.
– Хорошо, – равнодушно отозвался охранник.
– Ещё заедем за моей подругой, – добавила я, наблюдая за ним.
Мужчина никак не отреагировал, лишь молча кивнул. Ну, посмотрим, будешь ли ты такой же безэмоциональный в торговом центре.
Телефон громко завибрировал на поверхности стеклянного стола, оповещая меня о входящем вызове. Глянула на дисплей, и настроение вмиг упало – «Измайлов».
– Да, – ответила на звонок.
– Здравствуй, дорогая.
– Привет.
– Как ты? Как дома дела?
– Нормально. А что?
– Ничего. Выдалось время свободное, решил позвонить жене. Я даже успел соскучиться. А ты нет?
Соскучился он. Пусть засунет себе свою скучалку в… дальний угол.
– Нет. Родион, что ты хочешь?
– Грубиянка ты жуткая, Ева, – вздохнул муж. – Но это меня даже возбуждает. Уже хочу домой, постараюсь свернуть свои дела пораньше. Тебя хочу.
Внутри разлился неприятный холод. Как же мне мерзко, когда он говорит со мной о сексе.
– Ладно, – только и ответила ему, и то потому что он ждал какого-то ответа от меня.
– Ну хорошо, вижу, ты не настроена на диалог. Бельё купи красивое к моему приезду, – и он повесил трубку.
– Да пошёл ты! Бельё ему купи. Как ты мне противен… Ненавижу! – сказала я телефону, выплеснув всю свою злость.
Потом внутри меня всё рухнуло вниз – я забыла, что не одна. Ян ведь сидел недалеко и всё слышал. Вот чёрт. Подняла глаза, смущаясь, и увидела, что мужчина смотрит на меня, нахмурив брови. Я привлекла его внимание своим слишком эмоциональным завершением диалога с Измайловым. Заметил, что я смотрю, и отвёл взгляд.
– Извини. Ты… не должен был это слышать, – тихо сказала, резко встала со стула и ушла к себе.
Телохранитель ничего мне не ответил, и я шла наверх в полной тишине. Яну совершенно неинтересно, что происходит между мной и мужем, но он невольно услышал сегодня лишнего. Жутко неудобно было и за свои слова, и за случайные откровения, которые я делать не планировала. Ну как я так могла забыться? Не привыкну никак, что теперь всё время не одна, а с ним…
Настроение испортилось конкретно. Руки тряслись, на глаза набежали слёзы, которые я упорно глотала и не давала себе рыдать. Мне было стыдно, горько, что кто-то узнал о том, как на самом деле я живу. Я не хотела, чтобы другие знали, как мне бывает паршиво на душе. К тому же меня совершенно не обрадовало скорое возвращение мужа и его голод по мне.
Я не знаю, что ещё придумать, чтобы избежать контакта с ним. Кроме алкоголя снова ничего не шло больше в голову. Но блин… я не могу, не хочу. Ну почему я должна? Почему Родион решил, что я его собственность? Почему это случилось именно со мной? Почему Измайлов решает мою судьбу? Много ли ещё таких, как я – красивых кукол, у которых отняли жизнь и свободу, которые отдали