Рино сделал шаг ко мне, и у меня бешено заколотилось сердце. Так сильно, что, казалось, все мое тело превратилось в сплошное сердце, потому что оно пульсировало в ушах, в голове, в горле, в кончиках пальцев. Как же я сильно тосковала по нему!
Он такой… такой красивый. Нет, не той красотой, которую сейчас показывают в глянцевых журналах и на экранах телевизоров. Нет. Это для меня он был САМЫМ красивым. Тогда я еще не знала значения слова сексуальный, харизматичный, с животным магнетизмом, с порабощающей грацией и диким взглядом разноцветных глаз. Он просто был больше, чем мужчина. От него веяло силой. Не той обыкновенной мужской силой, а именно мощью… как физической, так и моральной, опасностью, адреналином, зверем. И если другим эта мощь и дикость внушали страх, то меня они сводили с ума, притягивали магнитом. Его взгляд завораживал, проникал в душу. Я больше не видела перед собой оборванного несчастного Носферату, которому читала книжки. Я видела мужчину, и я осознавала, насколько сильно меня к этому мужчине влечёт, и это сильнее, чем четыре года назад…это уже нечто другое.
Рино подошел еще ближе, и я взяла его за руки, протянув свои через прутья решетки, от прикосновения он вздрогнул, и я вместе с ним. Меня пронизало током от ощущения его горячих запястий над кожаными перчатками. Погладила ладонями, поднимаясь выше, наслаждаясь гладкостью его кожи.
– А ты? Ты думал обо мне, Рино? Или забыл свою девочку? – заглянула ему в глаза и сжала пальцы на его руках.
– Нет. Я не умею много думать, ублюдок Носферату не думает, – серьезно ответил он, а я мне от разочарования захотелось застонать, – и я не Рино. Я объект номер один.
– Как не думал? Совсем? – в отчаянии переспросила я, и сердце больно сжалось от понимания своей ничтожности. Для него я лишь дочка ненавистного доктора, которая перестала докучать ему своим чтением и оставила в покое…а я… я так надеялась, что стала ему другом. Ведь он сам стал для меня всем.
Рино отрицательно качнул головой.
– Жаль…а я думала о тебе каждый день.
– Жаль, – эхом повторил Рино.
Я резко подняла голову и посмотрела на него.
– Тебе жаль?
– Что думала, – отрезал он и отошел от решетки, сел на матрас, облокотился о стену, закинув руки за голову и не глядя на меня.
– Уходи.
– Почему? – мне казалось, что я сейчас расплачусь от разочарования и обиды. Но он так и не ответил, а я еще несколько секунд стояла, в растерянности сжимая пальцы, глядя на его четкий профиль, легкую щетину на скулах, взъерошенные волосы и ушла. Внизу с грохотом лязгнули цепи.
Я не приходила к нему несколько дней. Это было сложно. Знать, что он в нескольких шагах от меня, слышать лязг его цепей бессонными ночами, понимать, что могу так легко