– Попалась, – он перехватил меня. Швырнул обратно. Захлопнул дверь. – У тебя было время, чтобы всё сделать правильно, Вероника. Чтобы встретить меня, как нужно. Но ты… – качнул головой. – Ты снова всё испортила.
– Извини, – заставила выдавить себя.
Он хмыкнул. С сожалением и даже печалью.
– Поздно, – кастет на пальцах. – Поехали.
– К-куда?
– Да так… покатаемся немного. Покажу тебе красивое место.
Я смотрела на него, хватаясь за край тумбочки. Щека опухла и болела, запястья тоже. Кеша приблизился на пару десятков сантиметров. Подал мне руку раскрытой ладонью вверх.
– Идём. Или ты снова не хочешь делать то, что прошу? – склонил голову, приподнял бровь. – Я могу попросить по-другому.
Как бы он ни попросил, это ничего не меняло. Он зверел всё сильнее и сильнее. Сжал руку в кулак, поднял с пола нож и, щурясь, прицелился в меня, как дротиком. Один раз мы компанией ходили играть в дартс. Я, Кеша и ещё двое его знакомых. Тогда он десять раз из десяти попал в центр круга. Я сглотнула, солнечное сплетение стянуло. Резкий выпад. Я закричала – нож сверкнул прямо около моей головы и воткнулся в стену.
– Повторим? – Кеша вытащил его. – Ты хочешь проверить мою выдержку? Она на пределе, Ника. – собрал ворот кофты и сдёрнул с тумбочки. – На пределе! – шипя, прямо мне в губы выговорил. – Хочешь знать, куда мы…
На лестничной площадке стало шумно. Кеша замолк, прищурился, втянул носом, как охотничий пёс. Рывком отшвырнул меня.
– Это ты, сука! Ты! – схватил снова.
Меня оглушило такой пощёчиной, что отлетела, не удержалась на ногах и повалилась на пол.
– Ты, блядь! Надо было тебя ещё вчера прикончить… Тварь…
– Стоять! Лицом к стене, руки за голову!
Коридор наполнился людьми. Одетые в форму, они были повсюду. У меня всё ещё плыла голова, рот был наполнен кровью, в ушах шумело. Голос Кеши, ругань, мат… Другие голоса… Множество-множество лиц, топот. И…
– Ты за это ответишь, – низкий, бархатный, вкрадчивый.
Наверное, я свихнулась. Глаза застилали слёзы, в висках ныло, а я слышала голос, слышать который не могла.
Подняла тяжёлую голову. И в этот момент один из мужчин повернулся. Резкие черты, твёрдый подбородок, окружённые чёрными ресницами тёмные глаза. Рыдания заглушили стон. Я прижала ко рту ладонь.
Герман приблизился. Ноги его были расставлены на ширину плеч. Возвышаясь чёрной скалой, заслонил собой всех, кто был в коридоре. И свет тоже заслонил. Или… Заслонил меня и от людей, и от света и… от смерти. Это мне стало ясно, как только я услышала сообщение одного из полицейских в рацию:
– Похоже, мы его взяли. У него кастет. Да… Да, тот самый кастет, информация о котором так и не просочилась в прессу. И ещё в кармане лента. Да… Та самая лента. Теперь