Рицци подняла на нее покрасневшее от слез лицо, и Деми вздохнула.
– Так, мне все ясно, – сказала она. – Сейчас я спущусь вниз и поищу, есть ли из чего приготовить кофе. Потом мы приведем тебя в порядок и поедем в больницу. Вопросы?
– Только один: тебе самой-то не надоело всем помогать? – размазывая слезы, со злостью в голосе протянула Рицци.
Деметра вздохнула вновь.
Владелец главной лечебницы Нью-Авалона, мистер Флеминг, безвозмездно выделивший одну из лучших палат для безнадежного больного, с самого начала не давал насчет него никаких прогнозов. Но он был готов и дальше поддерживать жизнь Шерла Прамниона, получившего от Верховного Ковена звание героя. И Деметра была очень ему за это благодарна.
Хоть состояние Шерла не ухудшалось, оно при этом и не становилось лучше. Мужчина будто бы завис между миром живых и мертвых, не решаясь сделать шаг ни в одну из сторон. Лекари не могли ему больше ничем помочь – физически он полностью поправился. Проблема оставалась лишь в его голове.
Это подтвердила и одна из медсестер, когда Деми и Рицци зашли в холл лечебницы. В этот день там было на удивление спокойно: какая-то женщина катила старушку в инвалидном кресле, и еще трое пациентов ждали своей очереди на скамейках у стен.
– Миледи Альфано! – заулыбалась медсестра, увидев все еще раздраженную, но одетую с иголочки маркизу. – Давненько вас не было! Наш спящий красавец наверняка вас заждался. Вы знаете, ведь его никто теперь не навещает…
– Вообще никто? – безжалостно уточнила Деметра, оглядываясь на Рицци, старательно разглядывающую серый плиточный пол.
– Алана Бланшар заходила с неделю назад, и да, больше никого не было. А ведь разговоры с друзьями могли бы помочь ему к нам вернуться, – пожала плечами медсестра, поднимаясь из-за стойки регистратуры. – Я провожу вас в палату.
– Какой толк разговаривать с тем, кто тебя не слышит, – сквозь зубы процедила Рицци, отправляясь все же за ней.
– Тебе что, совсем не стыдно? – поинтересовалась Деми, выходя из холла в широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались двери кабинетов.
– Мне не бывает стыдно, – тихо ответила Рицци, и по ее виноватому тону стало очевидно иное.
Они прошли по коридору, лавируя между редкими пациентами, поднялись на второй этаж, затем на третий и, наконец, на четвертый, располагавшийся под самым скатом крыши.
Плиточный пол здесь сменялся темным лакированным паркетом, а светло-голубые стены, такие же, как и во всей лечебнице, были украшены вовсе не больничными золочеными светильниками. Они словно бы возвещали – на этом этаже находились палаты для самых обеспеченных пациентов. Или для тех, кому это место приходилось единственным последним домом.
Палата Шерла Прамниона больше походила на гостиничный номер – с простой, но недешевой на вид деревянной мебелью, отдельной ванной комнатой, бархатными