– О, Пауль! – воскликнула Китти с преувеличенной радостью. – Представь себе, это глупое дитя не хочет переезжать на Фрауенторштрассе. Где у нее будет свой сад. И куда мы заберем все ее игрушки. – Сейчас она говорила больше для рыдающей Хенни, чем для брата. – И где я куплю ей чудесный кукольный домик. С настоящей мебелью в нем. И с освещением…
Пауль откашлялся и решил попытать счастья, даже если у него было мало надежды на успех.
– Ты действительно хочешь поступить так с мамой, Китти?
Китти закатила глаза и энергичным движением головы откинула назад свои темные волосы.
– Мама – эгоистичный человек, которая, бесчувственно улыбаясь, отдает своих внуков в руки ведьмы. Больше ни слова о маме, Пауль. Я знаю, о чем говорю. В конце концов, я достаточно хорошо знаю Серафину. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не оставлю ей мою милую маленькую Хенни.
Пауль вздохнул. Он вел заранее проигранную битву. Но он делал это ради своей матери. И, конечно, чтобы сохранить мир в семье.
– Почему бы вам, женщины, не сесть вместе и не обсудить данный вопрос? Должен же быть выход. Если у всех есть добрая воля, надо найти решение. В конце концов, госпожа фон Доберн – не единственная гувернантка в Аугсбурге.
Хенни, очевидно, заметила, что внимание матери отвлеклось от нее, поэтому сделала большой вдох и снова начала плакать.
– Хенни, моя милая, хватит уже… Не надо так кричать.
Но Хенни не успокоилась и продолжила визгливо плакать. Китти закрыла уши, а Пауль отвернулся и скрылся в коридоре.
Мари была занята тем, что запихивала в чемодан целую охапку сумочек и ремней.
– Мы обсуждали это, Пауль, – пробормотала она с огорчением. – Но к тому времени было уже слишком поздно. Мама не согласна была уволить госпожу фон Зонтхайм. О, Пауль, боюсь, это все моя вина. Я слишком много времени провожу в ателье и пренебрегаю другими своими обязанностями.
– Нет-нет, Мари. Ты не должна так думать. Это все организационный вопрос. Мы найдем решение, моя дорогая.
Она подняла на него глаза и, довольная, улыбнулась. На мгновение их взгляды встретились, и Пауль почувствовал искушение заключить ее в свои объятия. Его Мари. Женщина рядом с ним, которой он так гордился. Между ними ничего не должно быть.
– Мне жаль, что я… – начал он, но не договорил.
Из комнаты Китти послышался пронзительный голос Хенни.
– И Додо… и Лео… и… и… бабушка… и мои качели… и Лизель с Макслом и Ханслом…
– Нас там ждет бабушка Гертруда, а на Рождество приедет тетя Тилли, мамины друзья будут у нас в гостях…
– Ты купишь мне кукольный домик?
– Кукольный домик, я же сказала, Хенни.
– Кукольный домик. А наверху будут комнаты для слуг. А в гостиной – красные кресла. И автомобиль.
– Кукольный…
В ответ раздался вой Хенни, но Китти оставалась непоколебимой:
– А если ты будешь продолжать орать, то ничего не будет!
Через