Забавно, что Дефо дает волю воображению и при этом использует литературный прием, говорящий о достоверности и документальности! «Робинзон Крузо» – это так называемая история потерпевшего кораблекрушение, рассказанная им самим. И когда писателю осмеливаются заметить, что это выдумка, то Робинзон лично отвечает сомневающимся в предисловии к третьему тому своих приключений[4]:
До меня дошли слухи, что завистливые и недоброжелательные читатели не принимают два первых тома по той причине, что история якобы выдуманная, что имена заимствованы и что все это лишь роман. Что никогда ничего подобного не было, ни человека, ни места, и тем более подобных обстоятельств в жизни одного человека; что все это фальшивка, приукрашенная выдумками ради успеха в свете. Я, Робинзон Крузо, будучи в здравом уме и твердой памяти, заявляю: эти возражения скандальны по своему намерению и неверны по фактам; и я заверяю, что это настолько же действительная история, насколько аллегорическая.
Что это красивое повествование о жизни, злоключения и разнообразие которой не имеют равных в мире, изложенное от чистого сердца, посвященное благу человечества и предназначенное для самого серьезного использования, которое только может быть.
Помимо этого, есть живой и хорошо известный человек, приключения и вся его жизнь послужили сюжетом для этих томов. Это и есть доказательство, и я сам за него ручаюсь. Тысячи читателей с удовольствием знакомятся со знаменитой историей Дон Кихота, тогда как это символическая история и меткая сатира на герцога Медину Сидония, хорошо известную личность в Испании того времени. Для знакомых с прототипом характерные черты были живыми и легко узнаваемыми, а изображения – правдивыми. Не пускаясь в дальнейшие разъяснения, замечу: мне бы хотелось, чтобы читатель разделил счастливые выводы, к которым я сам пришел, рассказывая свою историю, и которые послужат извинением тому, что оригинал не объясняет символ. Робинзон Крузо.
Если бы было нужно подтвердить, сколько Дефо заимствовал для своего персонажа и его истории из рассказов моряков, эта последняя уловка послужила бы доказательством. Чтобы защититься от обвинений во лжи, Дефо-Робинзон перефразирует одного из тех, кто выдвигает обвинение: Эдварда Кука, первого моряка, рассказавшего историю Селькирка.
Не составило бы труда, – писал Кук, – приукрасить рассказ многочисленными