– Может, прекратишь? – Я никогда не осознавала, насколько это раздражает, когда оказываешься под микроскопом.
– Я предлагаю тебе сделку, – ответил он. – Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты перестанешь пытаться анализировать мое поведение.
Меня волновали многие вопросы: каким было его детство, в чем заключаются его способности, почему он советовал мне не приходить… Но если я не хочу, чтобы он тщательно изучал мои эмоции, придется добывать ответы так, как это делают обычные люди.
– Ладно, – согласилась я, – договорились.
Он улыбнулся.
– Отлично. Теперь в качестве жеста доброй воли, раз уж я потратил немало времени, забираясь в твою голову, предлагаю тебе задать три вопроса, чтобы попытаться забраться в мою.
Та часть меня, которая любила загадки, хотела узнать, какую одежду он носит, когда никого нет рядом, сколько у него братьев и сестер и кто из его родителей превратил его в человека, который слегка зол на окружающий мир.
Но я не стала спрашивать об этом. Если человеку комфортно ехать на такой скорости, то и произнести какую-нибудь белую ложь его тоже не затруднит. Я задам ему интересующие меня вопросы, а получу еще больше противоречивых ответов, поэтому я задала единственный вопрос, на который, уверена, он ответит честно.
– Почему «Порше»?
Майкл на мгновение отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня, и я поняла, что я его удивила.
– «Порше»? – повторил он.
Я кивнула.
– Уверена, это не типичный для ФБР автомобиль.
Уголки его губ подскочили вверх, и темная тень, которая всегда присутствовала у него на лице, на мгновение исчезла.
– «Порше» – это подарок, – сообщил он, – из прежней жизни. Я поставил Бриггсу условие, что присоединюсь к программе, если он разрешит его оставить.
– А с чего бы ему не разрешать? – спросила я, с опозданием осознав, что только что потратила второй вопрос.
– Мошенничество с налогами, – ответил Майкл, – не мое, отец постарался.
По напряжению в его голосе я поняла, что возможность оставить «Порше» наверняка была не единственным условием участия Майкла в программе. Может, он попросил, чтобы государство закрыло глаза на преступления отца, а может, отец обменял сына на возможность уйти от суда, не знаю.
Спрашивать я не стала – предпочла остаться на безопасной территории.
– Каково это – участвовать в программе?
– Я в ней только несколько месяцев, – сказал Майкл. – Бриггс отпустил меня, чтобы я тебя встретил. Думаю, за хорошее поведение.
Почему-то я в этом усомнилась. Майкл, похоже, почувствовал, что не убедил меня.
– Кроме того, возможно, Бриггсу нужен человек, который сможет прочитать твои эмоции и определит, не являешься ли ты взрывоопасным хранилищем ярости, которое лучше не подпускать к секретным документам.
– Я прошла проверку? – спросила я, добавив нотку насмешки.
– Ой-ой, – откликнулся Майкл, – это четвертый вопрос.
Внезапно