СОСЕДКА. С уходящим рановато, а вот отцов-победителей не грех помянуть. Впрочем, и мамы наши не отставали. Моя мама мечтала врачом стать, но прямо из училища была на фронт призвана, а после войны мы с сестрой появились… но надежд не оправдали, не пошли в медицинский.
ВЕРА ЮРЬЕВНА. Твоей маме повезло, успела порадоваться успехам дочери. Ты ведь докторскую при ее жизни защитила?
СОСЕДКА (протирая рюмки). Да. Но маму это как-то не впечатлило. Сказала сурово: «А ведь могла бы стать настоящим доктором!» Зато папа радовался, цитировал, как он считал, Бисмарка, что Франко-прусскую войну выиграл школьный учитель.
ВЕРА ЮРЬЕВНА. А разве это не слова Бисмарка?
СОСЕДКА. Нет, впервые это сказал Першель. Впрочем, кому нужна эта образованщина, как сказал другой классик.
ВЕРА ЮРЬЕВНА. Да какой он классик! Такого про нашу историю нагородил, что тошно читать.
СОСЕДКА. Не будем о плохом под Новый год.
ВЕРА ЮРЬЕВНА. За наших родителей, дедов и прадедов!
СОСЕДКА (торжественно). Мы росли гордыми и счастливыми, потому что были детьми победителей. Пусть и наши дети будут достойны своих дедов.
ВЕРА ЮРЬЕВНА (закусив маслиной). Знаешь, что я подумала? Наши родители назвали нас Верой и Надеждой не просто так, а надеясь и веря, что обеспечили своей победой мир во всем мире на долгие времена. Как они ошибались! Вот и мне пришлось отдать сына на войну. Могли ли они подумать, что брат пойдет на брата, а тысячи детей опять окажутся сиротами?!
СОСЕДКА. А вот это уже никуда не годится. Постарайся хотя бы при Андрюше подобных сентенций не изрекать. Наши отцы шли на бой с самым опасным в мире врагом – фашизмом, и твой сын воевал и был ранен за те же идеалы… Надеюсь.
ВЕРА ЮРЬЕВНА. И я надеюсь… Но Андрюша не просто ранен… Прости, Надя, я от тебя утаила, чтобы не обременять своими тревогами… Когда самолет сбили, Андрей катапультировался, но попал в плен. Все это время я тешу себя мыслью, что его там не изувечили, не чужие в конце концов, деды вместе воевали, родня у многих там, можно сказать – дети одной страны. А теперь такие зверства творят… Я ведь даже не знаю, почему его из госпиталя в госпиталь переводят, о характере ранений ничего не говорят. Когда я Андрюшу в Красногорске навещала, он пластом лежал, бледный и весь седой. Спросила: «Ты хоть на своих ногах отсюда выйдешь, без протезов?»
СОСЕДКА. А он?
ВЕРА ЮРЬЕВНА. Улыбнулся как-то криво и говорит: «Протеза для меня еще не придумали» и добавил с раздражением: «Мама, ну хватит меня допрашивать! Я уже не маленький, через пару лет – сороковник. Все равно бы комиссовали». Я не поняла, почему он так сказал. Может, боится, что в мирной жизни себя не найдет. Как ты думаешь?
СОСЕДКА (глянув на часы). Я думаю, ты напрасно изводишь себя. «Сапсан» приходит около пяти, значит, через часок они будут дома. Допускаю, что Люся планирует