– Приятно познакомиться, дара, – дружелюбно оскалился тот, вежливо склонив голову. Говорил сдержанно, вполголоса – давняя полезная привычка, позволявшая избегать контузий среди окружающих, – и от этого голос звучал мягко, вкрадчиво. – Дара Ярая, давно не виделись.
– Не ожидала увидеть тебя здесь, дар Шад, – сдержанно ответила я, тоже кивнув. Хотя, конечно, сказать хотела совсем другое и другими словами, но не при свидетелях же!
– Я не мог отказать маме. – Шад одарил нас новой широкой улыбкой.
Мама тоже благосклонно улыбнулась, окинув меня задумчивым взглядом, после чего обратилась к директору музея:
– Халик, давай оставим молодёжь, там, кажется, требуется наше присутствие. А то почтенные дары вот-вот начнут решать свой спор кулаками. Прошу нас извинить.
– Мы всё понимаем, – заверила я, – долг хозяйки приглядывать за порядком.
Там действительно очень увлечённо спорила пара коллекционеров-шайтаров – Псарлай Лиграм и Рахмил Дарнаш. Мутный, надо сказать, тип с неприятными вкрадчиво-скользкими манерами, я понятия не имела, откуда он брал деньги на свою коллекцию, но была почти уверена, что не гнушался пополнять её краденым. Правда, эти двое сцеплялись каждый раз, оказываясь на одной территории, это был только вопрос времени, и обычно не уходили дальше спора на повышенных тонах, так что я склонялась к мысли, что Шаиста воспользовалась поводом оставить наше общество. Вот только почему?..
– У тебя и правда очаровательная стажёрка, – заметил Шад. – Я бы под такую лёг.
Табиба от такого заявления откровенно опешила и уставилась на шайтара дикими, испуганными глазами, а через мгновение залилась краской. Я сделала знак одному из двух официантов, которые обносили гостей напитками, и невозмутимо добила девушку:
– Не верь этому типу, он предпочитает быть сверху. – Забрала с подноса пару бокалов, один протянула ошарашенной Табибе, второй пригубила сама и продолжила: – И не красней, привыкай. У шайтаров строго, флиртовать и рассыпаться в комплиментах может только неженатый мужчина перед незамужней девушкой. Потому что комплименты всегда такие, что у нас дома за подобное сразу бьют по лицу. Твоей обиды здесь никто не поймёт.
Табиба кивнула со стеклянными глазами, хлебнула из стакана, едва не поперхнулась, чудом не выплюнула жидкость обратно и вытаращилась на меня в изумлении:
– Это что, пиво?!
Ну, она хотя бы очнулась.
– Пиво, – подтвердила я и сделала новый глоток. – Здесь этот напиток считается наиболее благородным, потому что – жидкий хлеб, знак расположения и гостеприимства. А подать гостю прокисший виноградный сок, с их точки зрения, оскорбительно.
– А свежий? – жалобно пробормотала она. – Или воду?!
– Вон там, где столы с закусками, – сжалилась я и кивнула в нужном направлении. – Дар Шад…
– Нет-нет, благодарю, я сама! – поспешно отмахнулась