– Это не страшно. Пишите своим языком. Редактор, если будет нужно, подправит. Для нас важен сам сюжет.
Рассказ, а у меня получился текст на сорок страниц, был готов через месяц. На следующий день я получил «положительный отзыв» и сканированную квитанцию, согласно которой гонорар был переведен на мой счет.
Еще через неделю пришел следующий заказ…
По мере набивания руки, я начал представлять себе структуру текста в виде своеобразной конструкции-лабиринта, количество разветвлений которого равнялось количеству возможных естественных вариантов развития сюжетной линии, то есть таких вариантов, при которых развитие сюжета происходит естественным путем, как происходило бы в жизни. Именно от степени естественности зависит, насколько читатель будет психологически верить в описываемые события. В результате моя работа превратилась в прокладывании оптимальных маршрутов для героев повествований. Правда, задания мне попадались сплошь линейные или с одной, двумя узловыми точками, так я назвал развилки лабиринта. Добираясь до них я звонил Алине, и уже она или кто-то у нее за спиной решал, какой из возможных путей мне выбрать.
Раза два мне пришлось отказываться от заказа на том основании, что сюжетный лабиринт не предусматривал ожидаемого результата. Получив исчерпывающий аргументированный ответ, работодатели заплатили мне за отказ, как за полноценно выполненную работу.
Так я стал хоть и неизвестным, но одним из наиболее высокооплачиваемых писателей страны. Я купил дом и нанял домработницу. По мне так нет более бесполезного занятия, чем уборка. Уберешь, а через неделю начинай сначала. Поэтому, каждый раз, беря в руки пылесос, я чувствовал себя Сизифом, а во время генеральной уборки – генеральным Сизифом. Поэтому при первой же возможности я возложил эту обязанность на чужие плечи. Затем я избавился от машины. Я никогда не любил сидеть за рулем, и когда у меня появилось достаточно денег, чтобы можно было не экономить на такси, я отправил права в унитаз. Благо, их срок годности подходил к концу, а получать новые мне не хотелось. Чуть позже я начал питаться только в кафе-ресторанах и периодически заказывать еду на дом.
Я начал подумывать о поиске Родины. Несмотря на то, что я всю жизнь прожил в Аксае, Родину я видел где-нибудь на далеком теплом острове. Я рисовал себе в воображении тихий домик недалеко от океана, во дворе пара-тройка кустов марихуаны. Рядом кафе или ресторанчик, где можно прилично питаться. И чтоб никакой демократии, никакой любви к президенту, никакой политкорректности или победы феминизма. И чтоб ни одна сволочь не лезла в чужие дела.
Раньше, благодаря железному занавесу таким раем на земле для нас была заграница. Там в нашем понимании текли молоко и мед, а колбаса рождалась прямо в магазинах. Оставалось только найти способ вырваться из цепких лап родной страны. Потом, когда занавес рухнул, стало выясняться, что там тоже не все гладко. Что там тоже дебильные законы, но там их надо исполнять.
Здесь