– Шарфы?
– Не. Не шарфы… Эти…
– Галстуки?
– Во! Оне! – обрадовался дед Матвей. – Ихний сын младший на скрипке играл.
– Евальт?
– Можа, и Евальт, я всех их перезабыл. Один, как и мы, просто звался, Иваном. Ещё один был, тот тоже не по-нашему звался, катца, Арс… Арс…
– Арсеном, – опять подсказал Сергей. Он хорошо помнил эту интересную семью латышей, непонятно как оказавшихся вдали от родины в холодной и далёкой Сибири.
– Ты откуль их знашь? – дед уставился на Сергея. – Тебя ж тода и в помине не было.
– Был я тогда. Мне четыре года было, мы жили тогда на Покровке и приезжали с мамой к её сестре, тёте Стеше, она была за этим Иваном. У них была ещё сестра…
– Помню, была. Ладна така девка, высока. Крепка. Оне все были рослы, а девка – крепче нашего мужика. Забылось, как её звали…
– Анютой.
– Правильно! Нютка! Красива девка была. А коль оне твои родственники, то ты и должон об них больше знать? Где оне теперя? – дед Матвей ждал ответа с нескрываемым любопытством.
– Иван с тётей Стешей живут в Иркутске. Он работал кузнецом, а теперь на пенсии. Свой домик у них в Рабочем. Евальт уехал в Латвию, живёт в Риге. Анюта вышла замуж за покровского парня, он не совсем покровский, из России приехал, Сергеем зовут, где живут теперь – не знаю.
– Так, так, так, – закивал дед Матвей. – Жизня всех раскидала по миру. Вот и мои тоже…
Разобран дом, отбракованы брёвна, но многие остались в прекрасном состоянии, они тверды как кость. Лиственница одним словом!
– Нижний венец надо заменить, – отметил Сергей, простучав обухом подгнившие брёвна. – А остальные ещё сто лет простоят. Времянку соберу из них.
– Моя изба постарее твоей будет, и стоит, ни хрена ей не делатся, – заключил дед Матвей. – Мы с родителем тода нижний ряд дёгтем хорошо просмолили, вот и доржит он до сей поры. Под рамами подгнило, а остально хорошо сохранилось. Под рамы дождь да кода стёкла-то отпотевают, то вода сбиратся на подоконниках, а потом и затекат в щели. Ты, Серёга, сделай так, кабы не сбиралась там вода, а то тоже быстро сопрет дерево.
– Сейчас, деда Матвей, столько всего продаётся на строительном рынке, что глаза разбегаются. И плёнка, и пропитка, и краска – всего полно, только плати деньги.
К концу следующего дня фундамент для нового дома был очищен от мусора, подправлено подполье.
«Хорошо бы бетонный каркас, – подумал Сергей, и тут же: – Как его одному укладывать? Пупок развяжется! Вот бы какой маленький кран и бульдозер с самосвалом сюда».
Ныла спина, ныли руки, плечи – сплошная боль, даже шею скрутило на сторону – головой не пошевелить.
Дом разрушен до основания. Гнильё в одну кучу свалено, трухлявое дерево, какое можно пустить на растопку, – в другой куче, а то, что пригодно ещё, аккуратно сложено штабелем на проложенные поперёк брёвна –