Майк говорит:
– Даже если это не так, мы все равно не можем приехать в тот дом без него.
Грег начинает причитать и плакать, закрыв лицо руками. Час от часу не легче. Затем он заводит старую песню:
– Твою мать. А если мы его бросили? Мы не можем его там оставить. Может, он сейчас прячется в мусорном баке или еще где-нибудь рядом с ломбардом и ждет, пока мы вернемся? Давайте позвоним ему? Майк, позвони.
– Мы не можем. Никаких звонков.
Майк опять прав. Особенно если мы оставили истекающего кровью Генри на парковке. Копы или скорая наверняка уже нашли его. Нельзя допустить, чтобы нас отследили по звонку.
И вдруг меня осеняет. Куда мы можем поехать. Отличное место, где можно укрыться, если ты решил податься в бега.
Я говорю:
– Ребята, я знаю, куда можно поехать.
Ехать придется дольше, чем мы планировали. Нужно избегать Массачусетской автомагистрали с ее пунктами оплаты проезда и камерами. Поэтому мы отправимся на север по трассе 190, потом свернем на запад по трассе 2, потом – снова на север по трассе 91, переедем через реку и лес и двинемся прямиком к старому бабушкиному дому у озера в штате Вермонт, в маленьком провинциальном городке Хинсдейл неподалеку от Братлборо. Этот дом ей больше не принадлежит, впрочем, он вообще никому больше не принадлежит. Моя прабабка построила этот маленький одноэтажный дом с двумя спальнями около озера, которое находилось в частном владении. Я даже не помню, как это озеро называется. Но название длинное с большим количеством согласных.
А моей бабушке дом больше не принадлежит, потому что ее семья никогда и не владела этой землей. Они взяли ее в аренду на девяносто лет. Бабушка умерла два года назад, в том же году истек срок договора. Штат забрал себе землю, даже не предложив новой аренды, ходили разговоры, что озеро и дом перейдут в пользование какой-то электроэнергетической компании и здесь будут строить станцию или еще какое-то дерьмо. На встрече по поводу прав на недвижимость я чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому оставил Джо разбираться с юристами. Два года назад мы с Джо были там в последний раз. Мы двое и большой мусорный бак. Даже ничего себе на память не оставили.
Насколько я знаю, этот ветхий домишко никуда не делся. Я также не могу себе представить, чтобы кому-нибудь пришло в голову им воспользоваться: он находится в ужасном захолустье, и к нему ведет однополосная грунтовая дорога в пять миль длиной. Впрочем, сейчас мы всё проверим.
Мы