Полянская шла, купаясь в солнечных лучах, и улыбалась. И не могла думать об опасностях, подстерегающих ее в лесу. Наверное, было глупо и рискованно думать, что даже дикие звери не могут причинить ей здесь вреда, но именно так она и считала. Никакой тревоги и страха она не чувствовала, уверенно шагая вперед по узкой тропинке. Вскоре она услышала тихое журчание воды в ручье. Тропинка сделала плавный поворот, и показались знакомые мостки, а за ними и сеновал, забитый сеном. Его еще с лета заготовили в лесничестве, чтобы подкармливать диких животных зимой. Взглянув на этот сеновал, Злата сбилась с шагу, припомнив слишком живо то, что когда-то здесь происходило. Мелькнула мысль, а не заманил ли Дорош ее сюда специально в надежде вспомнить прошлое, но она тут же отбросила ее.
Виталя взрослый мужчина, и подобные мальчишеские выходки совершенно не в его стиле. Но зачем-то он все же позвал ее сюда? Неизбывная тоска по тем дням, когда они были счастливы, тоже не подходила: Дорош никогда не был ни романтичным, ни влюбленным…
Злата остановилась и обернулась, глядя мужчине прямо в глаза. Он тоже остановился. Стоял в двух шагах и смотрел на нее. Улыбка больше не сияла на его лице, да и в глазах не было веселья. Они были серьезны и непроницаемы. Полянская опустила глаза и, наклонившись, подняла с земли яркий лист клена. Сосредоточенно вертя его в руках, она хотела как-то легко и непринужденно нарушить это тягостное молчание между ними, но не находила слов.
Мужчина преодолел разделяющее их расстояние, обошел Злату, взошел на мостки и, присев на корточки как раз посередине, стал внимательно вглядываться в прозрачную воду. Ничего, кроме листвы, которая уже успела устелить дно ручья, там не было. Но Злата догадывалась, что не она его интересует.
– Знаешь, иногда мне хотелось прийти сюда, просеять через сито весь песок на дне и найти то кольцо! – заговорил он. – Помнишь, что ты тогда говорила? Злата помнила. Все помнила, но разве в кольце было дело или в том глупом заклятии? – Ты пророчила мне вечно помнить о тебе и с другими помнить. Не поверишь, Злата Юрьевна, только других не было… Мне хотелось бы все забыть и жить себе, а я не мог. Ни интереса не было, ни желания… Глупо, наверное, но такого со мной раньше не случалось. И я не верил никогда во всякого рода заклятия, но… Ничего другого мне в голову не приходило. Отпусти меня, Злата, скажи что-нибудь такое, как говорила тогда, брось в воду еще что-нибудь… И пусть все станет, как прежде.
– Это была просто шутка, – сказала девушка, не поднимая, однако, глаз. – Я не держу тебя. Я счастлива той жизнью, которой живу, я счастлива со своим мужем и Машкой. Я не думала о тебе все эти годы. Не вспоминала даже. Я уже и забыла, что когда-то… – говорила она, все сильнее сжимая в руках кленовый лист.
Дорош засмеялся, правда, как-то не очень весело.
– А