Камни у подножия зашевелились, два крупных булыжника откатились в сторону, и счастливый отец ухватил сморщенное розовое тельце.
– Какой хорошенький… – сказал он с плохо скрываемым разочарованием. – Весь в… Кого-то.
В его руках извивался маленький розовый кракен. Он жмурил три своих глазика и протягивал к отцу щупальца.
– Сынок… – ласково сказал старик. Кракен икнул и выпустил чернильное облако. – Чернила… – задумчиво пробормотал старик. Идея с эпосом уже не казалась сложновыполнимой. – А осьминогу не жить!
* * *
На время декрета старик перетащил жену на берег. Случайно оказалось, что тот камень, с которым он обычно разговаривал, оказался где-то посередине. Долго старик кряхтя перекладывал булыжники, много ругательных слов придумал, и очень они ему понравились. Но, после недолгих раздумий он решил в эпос их не включать, а придумать для него другие слова: не такие экспрессивные, но красивые и плавные.
Из вытащенных из середины камней два были очень похожи на лицо жены. Старик долго вглядывался в трещинки и вкрапления кварца, но вспомнить, какой из них был головой так и не смог. Он с досадой сплюнул и придумал нож.
– Надеюсь, угадал, – бормотал он, вырезая в камне два глаза, нос и рот. – Хмм, а тут можно сделать побольше… – он обвёл прорезь рта сверху и снизу, бубня под нос: – На попку похоже… Можно снизу сделать заострение и назвать сердечком… И праздник какой-нибудь придумать. Не забыть бы. – Он критично осмотрел вырезанное в камне лицо. – Чего-то не хватает… "Любимая, у тебя такие пушистые ресницы…" – сказал он голосом несотворённого актёра из непридуманного ещё сериала и заработал лезвием. – Ну вот: совсем другое дело. Ты – самая красивая женщина во всём мире.
Старик положил камень с вырезанным лицом на вершину кучи и отошёл, любуясь своим творением.
– Теперь не перепутаю.
Семижды семь раз восходил Он на ложе с ней, и семижды семь раз оставалось её лоно бесплодным, пока…
Старик макнул бакланье перо в чернильницу, но там оказалось пусто.
– Тьфу ты, пропасть, – пробурчал он. Создание письменности прошло успешно, но чернила очень быстро заканчивались. Старик открыл ржавый бак в углу пещеры. На дне его в панике заметался по дну осьминог, меняя цвет от фиолетового до багрово-красного.
– Скажи спасибо, что живым оставил, ловелас головобрюхий, – ворчал старик, вылавливая существо, подозрительно похожее на его первенца. Он надоил полную чернильницу и бросил осьминога обратно. Облегчённо вздохнув, бедняга забился в дальний угол. Он уже не раз пожалел, что забрался на кучу камней на дне. Кто ж знал, что она окажется женой Создателя всего, ещё и такой фертильной.
– Ну что, как она, доктор? – спросил старик угрюмо нависающую над женой скалу и сразу ответил сам себе гнусавым голосом: – Ну что ж, голубчик, ах, простите, Ваше Всемогущество, беременность проходит нормально, отклонений