Но он забыл, что Тимофею не нужно было читать письма, достаточно того, что сам Олег был знаком с его содержанием. И уже через мгновение Тимофей знал его ничуть не хуже. Как это у него получалось, Олег никогда не понимал, и давно уже перестал даже пытаться разгадать эту загадку. Сам же Тимофей не признавался, а только посмеивался или отшучивался, когда его спрашивали.
– Ты напрасно беспокоишься, мой мальчик, – сказал старик, ласково проведя своей мохнатой ручкой по плечу Олега. – Ведь это всего лишь деньги. А пока существует Зачатьевское озеро, мы никогда не будем в них нуждаться.
– Но ты же знаешь, как к этому относится Марина, – грустно вздохнул Олег. – И что я дал ей слово…
– Или ты забыл, кто ты такой? – неожиданно гневно воскликнул Тимофей, не дав ему договорить. – Тогда я напомню – ты внук волхва Ратмира и жрец владыки нашего Велеса по имени Горыня. Так будь же достоин своего деда и своего имени!
Старик как будто стал намного выше ростом. Он смотрел на своего собеседника уже не снизу вверх, а глаза в глаза. И, глядя в его бездонные, как омут, чёрные зрачки, Олег чувствовал, как постепенно в них тонет его собственная воля, желания и все страхи…
Глава 3. Головная боль капитана Трутнева
Участковый уполномоченный полиции капитан Илья Семёнович Трутнев уже давно мог выйти на пенсию, выработав необходимый стаж. Но он, несмотря на уговоры жены, продолжал каждое утро вставать на рассвете и до вечерней зари колесить на своем древнем темно-синем «козлике» с надписью «Полиция» на дверце по Куличкам и его окрестностям, бдительно следя за соблюдением закона жителями поселка. В Куличках он имел заслуженную репутацию человека, который видит других людей насквозь, и считался хорошим полицейским. Внешность он имел самую заурядную, был слегка полноват, а обычно добродушное лицо могло показаться даже наивным тому, кто не обращал внимания на его глаза с хитринкой, которые таились, словно в засаде, под густыми бровями. От этих глаз нельзя было скрыть ничего, за исключением того, что имело отношение к самому Илье Семёновичу.
Так уж вышло, что участковый словно оказывался слепым и глухим, когда дело касалось лично его. Дар следователя, которому могли бы позавидовать самые известные в мире сыщики, включая майора Пронина и комиссара Мегрэ, был дан ему свыше только для исполнения служебных обязанностей, но Илья Семёнович об этом даже не догадывался. А потому он существовал в безмятежной уверенности, что жизнь его течёт просто и спокойно, в ней нет никаких загадок. Как и сомнений в том, что его жена Полина – самая верная и преданная мужу женщина на свете, а сын Сема девяти лет от роду – обычный мальчик, ничем не отличающийся от своих сверстников. То, что сын не унаследовал ничего из внешности отца, Илью Семёновича не смущало. И то, о чём за спиной участкового шептались жители поселка, видевшие это несходство и о многом догадывавшиеся, для него оставалось тайной. Как известно, во многом знании – многие