– Что за чёрт?!
Я вздрогнула от неожиданного окрика. Развернулась и увидела на пороге кухни Инессу.
– Доброе утро, – только и смогла сказать я.
Тётя зашла и рухнула на стул. Сегодня она выглядела не так, как вчера: глаза потухли, под ними набрякли мешки, кожа приобрела землистый оттенок.
– Ты кто такая? А… Очередная Егорова пассия? Какого хрена ты тут делаешь? Господи, башка раскалывается…
– Я не пассия. Мы только вчера познакомились. Чем вам помочь?
– Чай завари. Зелёный. Да покрепче.
Я схватила чайник, наполнила его и поставила на плиту, одновременно пытаясь понять, как она включается.
– Ты перепила, что ли? – Тётя встала, резко вырвала его из моих рук, водрузила на круглую подставку и щёлкнула кнопкой. Потом достала из выдвижного ящика таблетку, закинула в рот и запила водой из-под крана.
Ну вот, я уже совершила ошибку. У меня затряслись руки. Пока не поздно, нужно сказать правду.
– Я ваша племянница. Дочь Маргариты Васнецовой. Меня зовут Олеся.
Она вернулась на стул, обхватила голову руками и застонала:
– Да что ж такое? Ты совсем…
Прервалась на полуслове и уставилась на меня так, как будто в первый раз увидела. Во взгляде промелькнул страх. Я села за стол напротив и посмотрела ей в глаза. Время остановилось. От этого момента зависело всё: или я останусь здесь, или меня выгонят на улицу.
– Твою ж мать, – наконец выдохнула Инесса. – Если это не белая горячка, то ты реально её дочь. Я ещё вчера подумала: кого ты мне напоминаешь? Но как?
– Родители ушли жить в лес. Наверное, вы это знаете. Они поселились недалеко от Белокурихи, в Алтайском крае. Построили дом, завели хозяйство. Там я родилась и выросла. В этом году мне исполнилось восемнадцать, и я ушла. То есть сбежала. Хотела найти бабушку и дедушку. Но старушка на лавочке сказала, что они умерли, так что вы – моя единственная родня.
Чайник вскипел, но тётя забыла про него. Она встала, подтащила табуретку к шкафу, залезла на неё и, пошарив на верхней полке, достала бутылку из тёмно-зелёного стекла.
– Пивом тут не обойдёшься.
Плеснула в чайную кружку какую-то резко пахнущую жидкость и залпом выпила. Я замерла в ожидании приговора. Раздражающе громко тикали часы на стене. Тик-так-тик-так. Искусственный звук, пустой, ничего не говорящий о том, как на самом деле течёт время. Тут же пришло ощущение из сна: я пытаюсь идти вперёд, но скольжу по снегу и не могу продвинуться ни на шаг.
Тётя откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, словно ей стало легче. Молчание растянулось на целую вечность.
Когда Инесса заговорила, её голос прозвучал