Она кивнула.
Адам крепче сжал себя руками и отвернулся к огню, потому что говорить такие вещи, глядя в ее любопытные глаза, было неудобно.
– Он говорил, что если холодно, нужно обняться. Так скорее согреешься.
– Это когда огня нет, – возразила она.
Он хотел ответить сразу же, но пришлось немного подождать, чтобы справиться со стучащими зубами.
– У нас сейчас есть огонь, а толку? Тебе жалко что ли?
Ответа не последовало, и когда он повернулся к ней, чтобы понять, слышала она его или нет, наткнулся на ее задумчивый взгляд. Она явно сомневалась.
– Ева, – он впервые назвал ее по имени, когда они просто говорили между собой – тебе тоже очень холодно. Это ведь не только мне нужно.
Подумав еще немного, Ева решилась.
– Ладно, – великодушно согласилась она.
Они расстелили на полу толстое старое одеяло и уселись прямо перед камином.
Ева прижалась к его груди и затихла. Ее тело оказалось холоднее, чем он мог подумать, и Адам решил, что должен обнять ее. Так было правильно. Ее взгляд был устремлен на огонь, и она выглядела так, словно ей было все равно, что происходит. С черных волос уже перестало капать, но одежда оставалась сырой и неприятно грубой. По-хорошему следовало бы раздеться, но он не мог ее об этом попросить.
Если бы она была младше или на ее месте был кто-то другой, Адам не задумываясь скинул бы с себя рубашку, но Ева казалась гораздо старше своих лет, и к ней нельзя было подходить как к обычной восьмилетней девочке.
– Расскажи мне что-нибудь еще, – попросил он, чтобы хоть чем-то занять себя и ее.
Она задумалась. Лошадь, стоявшая у задней стены, всхрапнула, и Ева улыбнулась. Он не видел ее лица, но знал, что это так.
– В тех мирах все бывает наоборот, но если мы там появляемся, то остаемся такими же, как сейчас. Мы там совсем от себя не отличаемся.
– Значит, там мы выглядим так же, как и сейчас?
– Да, наверное. А может быть, это касается того, что у нас внутри. Отец обещал рассказать, но не успел.
– Не переживай. Все равно ты знаешь гораздо больше, чем другие. Я вообще никогда ничего о других мирах не слышал, – признался он, чтобы ободрить ее.
– Ты добрый, Адам, – вдруг сказала она, и в ее голосе вновь зазвенела улыбка. Она улыбалась довольно часто, если думала, что ее никто не застанет за этим делом.
Девочка, которая любит лошадей, умеет варить вкусную еду из скудных запасов и не боится выбежать в ночь под проливной дождь обязательно должна уметь улыбаться.
– Да ну, – смутился он. – Просто ты еще маленькая.
Ее острые локти и угловатые плечи, ее холодные руки и промокшие волосы уже не казались такими неловкими и эфемерными. Он сжал ее чуть крепче, ощущая, что маленькое тело в его руках уже начало согреваться.
– Твоя мама будет очень ругаться, если лошадь испортит пол в доме?
Она