Благодаря здравому смыслу, естественности, отсутствию в речи туманных психоаналитических терминов, Франсуаза Дольто вошла в каждый дом как великий популяризатор фрейдистской теории. Эффект от ее ответов на вопросы зрителей буквально потряс педагогический мир, а ведь обращалась она всего лишь к родителям, рассказывая им, что у младенцев есть чувствительная душа, своя внутренняя жизнь, то есть подсознание, которое нельзя сбрасывать со счетов. Младенец – это такое же человеческое существо, как и все остальные. Не отступая ни на йоту от психоаналитической теории, она тем не менее внесла и свою лепту, заключавшуюся в том, что она давала практические советы, отвечая на вопросы аудитории, чтобы помочь людям найти решение в тупиковых ситуациях. Эти индивидуальные ответы произвели эффект разорвавшейся бомбы, а передовые идеи относительно новорожденных детей и их психических возможностей, которыми охотно делилась Дольто, оказали огромное влияние на формирование нового подхода к воспитанию детей. С тех пор детей 70–80-х годов прошлого века, родившихся от молодежи, которая принимала участие в майских волнениях 1968-го, стали называть «поколением Дольто».
Разумеется, как педиатр Дольто была знакома с трудами Арнольда Гезелла[13] и его соратницы Френсис Илг, утверждавших, что «новорожденный – это уже индивидуальность» (16). И она также говорила об этом, и ее слова трогали за душу и никого не оставляли равнодушными. Эту истину она защищала до последних дней своей жизни, утверждая: «Просто ребенка, ни с большой, ни с маленькой буквы, не существует» (17). «Есть только индивидуальная личность, находящаяся в том периоде своего развития, который называется детством, а что же касается главного, то каким он пришел в этот мир, таким он в нем и останется» (18). «Ребенка как такового не существует» (19). Утверждая, что младенец – это уже личность, человек со своими индивидуальными особенностями, равный взрослому, а следовательно, требующий уважения к себе, она тем самым говорила, что его и нужно воспринимать как отдельное уникальное существо в совокупности его своеобразия.
Любой ребенок всегда уникален, и он «всегда отличен от других» (20). Но во всем этом нет ничего революционного. И, судя по текстам просвещенных педагогов конца XIX столетия, мы можем видеть, что уже тогда они восставали против злоупотребления шаблонными методами воспитания.
Разумеется, это были