Алисса, потревоженная его прикосновениями, распахнула глаза. Несколько секунд она просто смотрела на него, недоумённо моргая, а затем потянулась рукой к его лицу.
– Ты здесь, – пробормотала она и растянула губы в сонной улыбке. – Почему ты не предупредил, что приедешь? Я бы приготовила торт.
– Обойдёмся без сладкого. Пока что мне достаточно тебя, – сказал Маркус и нашёл её губы своими.
Алисса издала стон и обвила руками его шею.
– Я так соскучилась, – прошептала она.
Он стащил с себя куртку и склонился над ней. Несколько секунд он позволил себе просто созерцать. Маркус не преувеличивал, не привирал, называя её произведением искусства: в мире не нашлось бы второго столь совершенного лица. Алисса напоминала ему актрис из Золотой эпохи Голливуда с их сияющей звёздной красотой: те же выразительные глаза с кошачьим разрезом, высокие скулы, прелестные мягкие губы.
– О чём ты думаешь? – поинтересовалась она.
– О том, как ты прекрасна.
Его губы вновь коснулись её. Алисса позволила ему ласкать себя и тихонько млела, раскинув на кровати руки. Мужские ладони почти незаметно сняли шёлковую сорочку и приникли к груди. Она издала стон – прикосновения оказались весьма болезненными. Маркус прошептал на ухо тихое «прости» и приник к округлостям ртом. От влажного горячего прикосновения языка она вздрогнула.
– Так лучше?
Вместо ответа она издала нечленораздельный тонкий звук. Язык его неумолимо ласкал нежную шёлковую кожу. Каждый раз, когда он проявлял излишнюю напористость, Алисса вскрикивала от боли и сжимала в кулаке простынь.
– Прости, дорогая.
Она притянула его к себе и вновь впилась в его влажные губы. Рука девушки ловко расстегнула его джинсы и нашла напряжённый пылающий член. Первое прикосновение тёплых ласковых пальцев заставило Маркуса вздрогнуть, от второго – голова пошла кругом. Он послушно подавался навстречу её движениям и постанывал, запрокинув голову. Ему до смерти не хватало этих невинных ласк: много раз он просыпался в ночи, мечтая о ней – потому-то и начал страдать бессонницей.
Убедившись, что Алисса готова, он проник в её тесное жаркое лоно. С её губ сорвался беззвучный стон. Она изогнулась всем телом и схватилась за спинку кровати. Он был неумолим: невозможно было сдерживаться, глядя на её приоткрытый рот, румяные – вовсе не от стыда – щёки и мягко поблёскивающие глаза. Маркус крепко удерживал талию и врывался в податливое тело с неописуемой жаждой удовлетворения. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так же сильно хотел её.
Позднее, когда их вспотевшие подрагивающие тела начали приходить в себя после перенесённого шторма, она приподнялась и воззрилась на него с таинственной улыбкой. Тело уже было тщательно прикрыто