Пожелала она Дину, но к тому же и прекрасной.
Того не зная добряка, который с ней растил щенка.
Дина
– Как теперь мне к недотёпе относиться-то серьёзно?
Что же делать мне с таким – с занозою в невинной попе?
И отказываться поздно, и хлебну беды я с ним.
Хотел же дурень перстень свой злодейке в деле показать.
Не подумав головой о том, что мог бы пострадать.
Ох, не знает Ник людей, его кошки поумней.
Всё же прав был повелитель. Так доверчив сей растяпа,
Что поможет лишь учитель. Угодит иначе лапа
В зубы цепкие капкана. Ладно уж, не брошу брата,
Прослежу за Ником я, раз обещана награда.
Всё стерплю! Коль без обмана ждёт уж волюшка меня!
Но заметив ласку в речи, опустил пёс челюсть, плечи,
И вскружилась голова, как услышал те слова.
Дина
– Верни деньги и иди, догоню тебя в пути.
Изображая видом муку, сказал он тихо: – Нет, так нет.-
К деньгам протягивая руку. Но было то, начало бед.
И оголила рот беззубый её кошмарная улыбка.
И умаслив голос грубый, сказала ведьма второпях:
– Ну что ты, что ты, моя рыбка? Шутит бабушка с тобой!
Коль нет таверны в деревнях, ступай ка лучше до харчей.
Иди, поужинай со мной.
Ник
– Не знал я тётушки добрей.
Дина
– Вот, болван! Не надо денег! Оставь бесплодные торги!
На тот беги скорее берег. Здесь обитают же враги!
А там уж я тебя найду, как только волю обрету.
Ник
– О нет, подружка, лишь с тобой я навсегда уйду отсюда.
С зарёй излечится больной. Ты ж на цепи сиди покуда.
Куда идти нам на ночь глядя? Чужой же нас не примет дядя.
А ведь ты про перстень знаешь… Значит, тут король уж был.
Он даст мне всё, чего ты пожелаешь. И может быть я стану тебе мил.
Набить себе хотел он цену, в душе красотки непокорной
Желая страстно перемену. Считая эту чаровницу
Недотрогою суровой, свою хранящую границу.
Но, упрямство осудив безответственного пса,
Дина грозно зарычала. Когда ведьма хохотала,
На них выпучив глаза.
ведьма
– Дразнит хворь твою нахалка. Вон пошла, тупая шавка!
Ну давай, ступай уж в хату, твоему я рада брату.
Но подумала, цепная, как закрылась дверь кривая:
«Вломилось горе по весне, и эту напасть Ником звать.
Но что же делать теперь мне? Остаётся, только ждать.»
VIII
В холодных сенях у старухи цветы замёрзшие в горшках
Распускали о ней слухи, загоняя в сердце страх.
«Жестока бабушка, однако, чего за ней не замечал.
И как не счастлива собака, у которой здесь причал.
Понятна стала грусть её, хозяйка ж нравом точно льдина.
Но спасу тебя я, Дина – солнце рыжее моё!
Но что сказала мне она? Что хата ужасом