Исчез светило из их штаба и в темноте пошло движенье.
Царапнула чья-то лапа, кто-то требовал прощенья.
И, как задумано и было пёс завыл опять уныло:
– Да разве злато стоит воли? Да забери его ты что-ли!
Только выпусти из мрака. Тараканов расплодила!
Началась уже атака! Уж по мне полез верзила!
ведьма
– Что визжишь там, как девчонка? Загрызи меня печёнка.
Вот трусливый обормот! Не пугай мою букашку!
Ник
– А размерчик подойдёт? Ты сначала дар померь.
ведьма
– Ну, тогда аж нараспашку, раз по нраву твой ответ,
Я открою тебе дверь.
Ник
– Наконец, я вижу свет. Что ж, прощай, мой милый спутник.
Фаворитом был в наследстве… С ним играл, нося подгузник,
Я ещё в далёком детстве. Ведь этой маленькой особе
Он уже принадлежал.
И Ник задумчиво разжал свой кулак, на радость злобе.
И промолвив что-то тихо, перстень нехотя подал.
Но вдруг кот сигая лихо, стукнул лапой по ладони.
И, схватив за вечный камень, утащил под шум погони.
А затем, затеяв бой, с Ником яростно сражаясь,
Выбил он собою ставень. В третий раз уже пытаясь
В лаз уйти оконный свой.
Ник
– В нашем деле стал ты клином. Прекрати его гневить!
Здесь Ларика в виде дивном. Ты же можешь навредить!
Отдай перстень, раздолбай! И хоть я боюсь укора,
Динке весточку отдай, что увидимся мы скоро.
И, перстень выплюнув из пасти, кот, конечно, не застыл.
Ведь он вовсе не спешил, оказаться в её власти.
Неслась же ведьма с кочергой, истеричным вопя басом:
– Это что же за разбой? Уж «накормлю» тебя я мясом! —
И, наоравшись, со стола перстень радуясь, взяла.
ведьма
– А теперь, ты в том клянись, что даёшь по воле доброй.
Ник
– Да на что тебе сдались мои клятвы с низкой пробой?
Ну ладно уж, отныне он не волчицы серой -душки,
А есть собственность старушки. Моё слово есть закон!
И, подбоченясь, посмотрел на веник с белыми ушами.
ведьма
– Мудрено сказал, пострел, витиеватыми словами.
Ох, я только поднесла… желая втиснуть хоть мизинец…
Но вдруг окружность подросла… Ах ты миленький ревнивец!
А я думала ты мал. Вот в тебе какая сила?
Мой размерчик подогнал, видать хочет, чтоб носила.
Показала, как подрос, и воскликнул нервно пёс:
– Да одень уж перстенёк, коль пришёлся тебе впрок!
И перстень был надет резной, и прижал Ник к себе веник.
Ведь получится какой не известно ж собеседник.
XVI
Завизжала в страхе Дина, видя, как горит стена.
Когда с искрой клубы дыма повалили из окна.
Ну а вскоре дым растаял. А в окне стоял и лаял
Далеко не Ник худой, но пёс на них глядел седой.
Дина
– Нет,