Стивенсон не покидал Нью-Йорка на воскресенье и не виделся с Кеннеди. Для связи с ним президент послал в Нью-Йорк Макджорджа Банди, который, следя за развитием событий по сообщениям телетайпов Ассошиэйтед Пресс, проинструктировал в это утро Стивенсона в помещении делегаций США в Организации Объединенных Наций. Затем он вылетел обратно, в Белый дом.
Этот день был днем опровержений.
Они начались в Вашингтоне, когда представитель Государственного департамента Джозеф Рип заявил, что Государственному департаменту ничего не известно о вторжении. Пентагон тоже заявил, что он ничего не знает ни о каком вторжении. Ничего не сообщал и Белый дом. «Нам известно о Кубе, – передавало агентство Ассошиэйтед Пресс высказывание Пьера Сэлинджера, – только то, что сообщают телеграфные агентства».
Самые глубокие заверения поступили от государственного секретаря Раска, который заявил по поводу положения на Кубе: «Нет и не будет никакой интервенции на Кубу со стороны вооруженных сил США. Об этом ясно заявил президент. Он заявил также о нашей решимости сделать все возможное для того, чтобы американцы не принимали никакого участия в событиях на Кубе. Мы не располагаем полной информацией о том, что происходит на этом острове. Американский народ имеет право знать, вмешиваемся ли мы в дела на Кубе и намерены ли мы сделать это в будущем. На этот вопрос мы отвечаем отрицательно. То, что происходит на Кубе, является делом, которое должен решить сам кубинский народ».
На другой стороне земного шара советское правительство сделало заявление, в котором содержалась угроза оказать помощь Кастро, если Кеннеди не остановит вторжение.
Во времена Древнего Рима преследуемые за веру христиане рисовали рыбу, когда хотели сообщить о предстоящем проведении тайного собрания. ЦРУ выбрало этот знак в качестве символа вторжения. (Отсюда и сообщение о поднимающейся рыбе, которое передала радиостанция с острова Суон в воскресенье вечером.) В понедельник вечером в Нью-Йорке из ЦРУ продиктовали Лему Джонсу текст бюллетеня № 3. В нем упоминалось о поднимающейся рыбе. Когда Джонс показал его Силио, представитель кубинских эмигрантов забеспокоился. Для кубинцев сообщение о поднимающейся или стоящей рыбе могло иметь и гораздо более ясное значение. Джонс спорил с Силио, и лишь в 7 часов 15 минут вечера бюллетень выпустили без поправок, несмотря на опасения кубинца. Кубинское восстание должно было развернуться в ближайшие несколько часов. Текущие действия были в основном направлены на снабжение и поддержку.
В этот понедельник поздно вечером Даллес спешил домой из Пуэрто-Рико. В Вашингтоне уже чувствовали всю катастрофичность последствий