«Вы похожи как две капли воды, – частенько приговаривала она с улыбкой. – Будто тебя родил он».
И это было правдой. Всякий раз, глядя в зеркало, Себастьян видел, что единственное, что унаследовал от матери, – это глаза. Сходство с отцом стало причиной кошмара, заставлявшего не раз просыпаться посреди ночи в холодном поту. Ему снилось, что, подойдя к зеркалу, он видит не свое отражение, а Чарльза Уэйкфилда с ножом в сердце.
– Себастьян?
Он уверенно кивнул.
– Разумеется, нет, мама. Оставайтесь здесь, сколько пожелаете.
– Замечательно. – Широкая улыбка осветила лицо, и оно ожило, будто увядающий цветок, который полили. – Надеюсь, ты не станешь возражать, узнав, какая у меня на то причина.
– Вы можете приезжать без причины.
– Да, да, но… – Пальцы теребили кружево на платье. – Видишь ли, речь не только обо мне.
– Наймите столько слуг, сколько сочтете нужным, чтобы вам было удобно.
Имс наверняка будет недоволен необходимостью размещать дополнительных людей, но верный дворецкий справится.
– Нет, дорогой, дело не в слугах. Я хотела бы пригласить гостей пожить в Хайфилд-парке.
– Вы хотите развлечься? – В душе вспыхнула искра надежды.
Вдовствующая герцогиня Мабери уже много лет сторонилась общества. Но радоваться пока рано, его опять может постигнуть разочарование.
– Не совсем так. – Герцогиня поджала губы. – Себастьян, я намереваюсь стать покровителем нескольких юных леди в этом сезоне, поэтому хочу принять их здесь.
– Здесь? Но почему не в Хартфордшире? Или в доме в Лондоне?
– Мой дом совершенно не приспособлен для приема гостей, к тому же, полагаю, здесь, в сельской местности, им будет лучше. Они смогут немного отдохнуть, прежде чем погрузиться в светскую жизнь. А я составлю список подходящих джентльменов, чтобы пригласить их с визитом. – Темные глаза, такие же, как его собственные, смотрели неотрывно. – Ты ведь не возражаешь, Себастьян?
Не возражает ли, что его покой будет нарушен хихикающими девицами, мечтающими о замужестве? Что они будут сновать туда-сюда и путаться под ногами? Отовсюду будет слышаться их щебет о всякой ерунде – моде и нарядах? И конечно, в доме начнут сплетничать обо всем. Разумеется, он не возражает, как иначе.
Себастьян открыл рот, но что-то его остановило. Вероятно, огонек жизни, появившийся в глазах матери, они теперь отчетливо выделялись на осунувшемся лице.
– Разумеется, мама, я не возражаю, – произнес он, не успев сдержать порыв. – Хайфилд-парк всегда открыт для вас, приглашайте всех, кого сочтете нужным.
Себастьян очень надеялся, что не пожалеет о столь безвольном поступке.
– Спасибо,