– Что делать? Черт возьми, Андре! Судя по тому, что мне рассказали, де Вильморен зашел слишком далеко. Он ударил господина маркиза.
– В ответ на откровенную провокацию.
– На которую он сам вызвал маркиза своими революционными речами. Голова бедняги была полна вздором, вычитанным у энциклопедистов. Вот к чему приводит неумеренное чтение. Я никогда не видел в книгах ничего хорошего, Андре, и покуда не слыхал, чтобы ученость приводила к чему-нибудь, кроме беды. Она выбивает человека из колеи, запутывает его взгляды, лишает его простоты, необходимой для счастья и душевного равновесия. Пусть этот прискорбный случай послужит тебе предостережением, Андре. Ты тоже слишком склонен к новомодным спекуляциям об изменении общественного устройства. Теперь ты видишь, к чему это приводит. Прекрасный, достойный молодой человек, единственная опора матери-вдовы, забывает свое положение, свой сыновний долг – все; затевает ссору, и его убивают. Чертовски грустно!
Господин де Керкадью вынул платок и высморкался. Андре-Луи почувствовал, что сердце его сжалось, а надежды на крестного – и без того не слишком большие – поубавились.
– Ваши критические замечания относятся только к убитому и совсем не затрагивают убийцу, – заметил он. – Неужели вы сочувствуете преступлению?
– Преступлению? – взвизгнул господин де Керкадью. – Боже мой, мальчик, ведь ты говоришь о господине де Латур д’Азире!
– Вы правы, я говорю о нем и о гнусном убийстве, им совершенном.
– Замолчи! – решительно остановил крестника господин де Керкадью. – Я запрещаю тебе говорить о нем в таких выражениях. Да, запрещаю. Господин маркиз – мой друг, и, возможно, весьма скоро наши отношения станут еще более близкими.
– Несмотря на все случившееся? – спросил Андре-Луи.
Господин де Керкадью выразил явное нетерпение.
– Но какое все это имеет значение? Я могу сожалеть о случившемся, но не имею никакого права осуждать маркиза.
– Вы действительно так думаете?
– Черт возьми, Андре, что ты имеешь в виду? Разве я стал бы говорить то, чего не думаю? Ты начинаешь злить меня.
– «Не убий» – таков не только Божий, но и королевский закон.
– Кажется, ты твердо решил поссориться со мной. У них была дуэль!
– Дуэль такая же, как если бы они дрались на пистолетах и заряжен был бы только пистолет маркиза. Он предложил Филиппу продолжить начатый здесь разговор с намерением навязать ему ссору и убить его. Потерпите немного, крестный. То, что я говорю вам, – не плод моего воображения: маркиз сам признался мне в этом.
Искренность молодого человека несколько укротила господина де Керкадью: он опустил глаза, пожал плечами и медленно подошел к окну.
– Для решения этого спора нужен суд чести, а у нас суда чести нет.
– Зато