Выстрел в упор
Убийство поcреди бела дня
Оглушительный выстрел в квартире номер 3, что была на первом этаже десятиэтажного дома по ул. Пограничников, раздался как гром среди ясного дня. С подоконника кухонного окна слетела стайка сизарей, которая привыкла там кормиться. Рыжий кот по кличке Клотц предпочел со скамейки, где он принимал солнечные ванны, убраться в кусты. Пенсионерка Ярцева, что жила в этом же подъезде на пятом этаже, в этот момент успела спуститься только до третьего. От оглушительного грохота, такого, что зазвенели окна в подъезде, а у нее в ушах заложило, она вздрогнула и уронила помойное ведро, которое с грохотом катилось вниз до следующего пролета.
Пока Ярцева собирала в ведро то, что вывалилось из него в ходе падения, запах от сгоревшего пороха, который очень напоминал аромат тухлого яйца, достиг ее чутких ноздрей. «Вот сорванцы, – подумала она, – ну не Новый год же сейчас. Опять Витька из 10 квартиры с друзьями самодельную петарду взорвали».
Спустившись вниз, она остановилась возле квартиры, дверь которой была настежь открыта. Пороховой дым сквозняком вытягивало оттуда, и сизое облако, вытянувшись, поднималось вверх по подъезду. Услышав какие-то неясные звуки, Екатерина Ярцева осторожно шагнула в квартиру.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – громко спросила она, но никто не ответил.
Потом она услышала опять что-то неясное. Звуки не были ни на что похожи. Сделав на цыпочках два шага по коридору, она заглянула в открытую дверь, ту, что была справа от нее и вела на кухню. Увиденное настолько потрясло ее, что она, сначала громко охнув, потеряла дар речи.
На полу кухни, рядом со столом, на правом боку лежал хозяин квартиры Виктор Протасов. Рядом с ним было ружье, а в центре груди на белой футболке была страшная дыра, из которой толчками, с хлюпающим звуком вытекала кровь. Крови было много, красная лужа потихоньку расползалась по линолеуму и уже почти достигла стоптанных туфель Ярцевой. Вдруг Протасов открыл глаза, пытаясь сосредоточить взгляд на стоявшей у порога кухни Екатерине.
– Витя, что случилось, кто тебя так? – испуганно спросила она лежавшего в крови соседа, боясь шагнуть в кухню.
Зрачки синих глаз скорчившегося хозяина были расширены от боли так, что казались черными. Губы его начали дрожать. Он, очевидно не в силах уже делать какие-либо движения, начал открывать рот, пытаясь издать какие-то звуки. Боясь не понять его, соседка переспросила:
– Что Витя? Что?
– За что? – прохрипел раненый, потом через долгую паузу выдавил сквозь хрип и хлюпанье в груди: – …Я любил их.
С трудом удалось уловить Ярцевой эти слова умирающего соседа. Он закрыл глаза и больше на ее окрики не реагировал. Сообразив