В своей первой книге я описывал случай, который произошел со мной, когда я работал экскурсоводом в начале 1970-х годов. Тогда на озере Рица, в горах, я нашел змею. Она была ранена, – наверное, кто-то бросил в нее камень. Я решил положить змею в пакет и выпустить ее в другом месте.
Как оказалось впоследствии, это была самая опасная змея на Кавказе и ее укус мог быть смертелен, но тогда я об этом еще не знал, спокойно нес пакет и наблюдал за змеей, которая, свернувшись клубком, поглядывала на меня. Мне стало интересно. Я подумал, что змея совсем неважно себя чувствует, и, чтобы расшевелить ее, несколько раз дотронулся до нее пальцем через пакет. Змея подняла голову и посмотрела на меня. Тогда я снова потрогал ее через пакет.
Через какую-то долю секунды змея вцепилась в полиэтиленовый пакет и прокусила его насквозь, капли яда начали стекать по пакету.
Я догадался, что змея дала мне понять: «Не надо меня раздражать», – и продемонстрировала свои возможности. После этого я ее зауважал. В тот момент я понял, что эта рептилия, у которой и мозга-то нет, прекрасно осознает, что перед ней молодой дурачок, который даже не догадывается, как опасно с ней играть, и потому показала, чем могут обернуться такие игры.
По дороге я встретил детей, они предложили мне отдать им змею, но я отказался. Сказал, что она спасла мне жизнь и отдавать ее я не буду, лучше выпущу в лесу.
Придя в лес, я положил пакет на землю, и раненая змея стала медленно уползать. Я решил с ней попрощаться… точнее, опять взялся за свое и схватил змею за хвост, не давая ей уползти. Змея повернула голову, посмотрела на меня и снова попыталась уползти, но я по-прежнему удерживал ее за хвост. Через долю секунды – глазами это не воспринималось – ее голова оказалась возле моей руки. Так змея опять показала мне, что может укусить.
Но не укусила. Наконец я отпустил змею, и она уползла. Позднее я узнал, что это была за змея и что я по незнанию рисковал жизнью. Тогда я осознал, что это живое существо ничем от меня не отличается: оно тоже мыслит, у него есть понятие о благородстве, благодарности, сострадании и даже жалости, и змея определенно понимала, что перед ней достаточно наивный человек. Казалось бы, откуда в ней это все? Именно тогда я понял, что научная картина мира не совсем правильная, что что-то в ней не так.
Второй значимый переворот в моем сознании произошел приблизительно в те же 70-е годы прошлого века. Я вырос в Советском Союзе, где повсеместно утверждалось, что Бога нет, что весь мир – это хаос, что только человек может его организовать, и пролетариат – главный источник всех благ и счастья, в том числе морали и нравственности.
В те годы я водил экскурсии по Горному Кавказу, в том числе по Новому Афону. Там располагался храм, и мне нужно было провести туристическую группу, продемонстрировать торжество социализма и заодно все-таки показать храм, указав, что раньше это был действующий собор, а сейчас просто музей.
Поскольку все стены храма были расписаны изображениями на различные сюжеты, мне